— Я буду рад, если смогу управлять этим поместьем хотя бы наполовину столь же хорошо, как мой дед. Надеюсь, вы тоже будете мной довольны и научите меня всему, что я должен знать.
Джерин нарочно не инструктировал сына, что говорить при первой встрече с людьми Рикольфа. Хотел взглянуть, как тот с этим справится сам. Если поместье все же достанется Дарену, ему волей-неволей придется быть самостоятельным. Стражники, по-видимому, остались довольны услышанным. Один из них спросил:
— Если ты возглавишь поместье, окажешься ли ты в вассальной зависимости у Лиса? — И он указал на Джерина.
Дарен замотал головой.
— Он не просит меня стать его вассалом. Зачем ему это? Я его сын. Какая еще клятва смогла бы связать меня с ним крепче, чем узы родства?
— Хорошо сказано, — подал голос еще один из приграничных стражей. И махнул рукой на юг, вглубь тех земель, которыми управлял Рикольф. — Ну что ж, проезжайте, и пусть боги сделают так, чтобы все обернулось к лучшему.
Как только они миновали пограничный пост, Джерин сказал:
— Ты держался отлично. Можешь дать Отари и остальным мелким баронишкам тот же ответ. Вряд ли они смогут к нему придраться.
— Хорошо, — ответил Дарен через плечо. — Я обдумывал сложившуюся ситуацию с тех самых пор, как Отари приехал в Лисью крепость. И хочу сделать все как можно лучше.
— Так и будет, судя по тому, как ты смотришь на вещи, — сказал ему Джерин.
Колесница тряслась по ухабам, а он смотрел в спину сына. Значит, Дарен уже начал думать самостоятельно, а не обращаться с каждой мелкой загвоздкой к отцу. «Он становится мужчиной», — подумал Джерин ошеломленно, но воспринял это как добрый знак.
Они прибыли в крепость, многие годы принадлежавшую Рикольфу, когда солнце уже скользило вниз к западному горизонту. Эллеб превратилась в пухлый прибывающий полумесяц, тогда как Нотос, находившаяся в первой четверти, висела словно половинка монеты где-то на юго-востоке. Тайваз, за последние три дня достигшая состояния среднего между третьей четвертью и полнолунием, тоже взбиралась на юго-восточную часть небосклона.
— Кто приближается к этому замку? — крикнул часовой, и Джерина покоробило отсутствие в оклике имени умершего владельца.
Теперь возле бывшей крепости Рикольфа его одолели странные ощущения: старые воспоминания закружились и завертелись у него перед глазами, что-то нашептывая, подобно ночным призракам, которые вечно пытаются быть снова понятыми в мире живых. Здесь он встретил Элис, отсюда он похитил ее, увезя за Хай Керс, здесь на обратном пути он переспал с ней, сюда после победы над Баламунгом он вернулся и объявил ее своей женой.
А теперь ее не было рядом, она исчезла уже давно и забрала с собой частичку его души. Поэтому приезд в этот замок, несмотря на счастье, которое он обрел с Силэтр, было подобен расчесыванию старой раны, которая поджила снаружи, но продолжала кровоточить внутри. И так, наверное, будет всегда. Пока он жив, по крайней мере.
Но вместе с воспоминаниями пришло и осознание перемены.
— Я Джерин, по прозвищу Лис, — ответил он часовому, — а со мной мой сын Дарен, внук Рыжего Рикольфа. Мы приехали обсудить вопросы наследования этого поместья с Отари Сломанным Зубом и теми вассалами Рикольфа, которых он посчитал нужным здесь собрать.
— Добро пожаловать, лорд Джерин, — отозвался караульный.
Вряд ли он не узнал Лиса, но формальности следовало соблюсти. Задребезжали цепи, и подъемный мост опустился, давая Джерину и его товарищам возможность перебраться через ров и въехать в крепость. В отличие от сухого рва, окружавшего замок Джерина, этот ров заполняла вода, что затрудняло подступы к крепостным стенам.
Люди Рикольфа с этих стен наблюдали за Джерином и небольшим войском на колесницах, которое он привел с собой. В сумерках ему было трудно разобрать выражения их лиц. Считают ли они его союзником или узурпатором? Впрочем, вскоре все выяснится, а сейчас что-либо определить нелегко.
Из главной залы вышел Отари, а с ним еще несколько человек, напустивших на себя важный вид. Отари поклонился, как всегда демонстрируя внешнюю вежливость.
— Приветствую вас, лорд принц. — Его взгляд перекинулся на Дарена. — И вас тоже, внук господина, которому я принес феодальную присягу и чьим вассалом до недавнего времени был.
Как и ожидал Джерин, его приветствие не признавало за Дареном никаких прав. Дарен сказал:
— Если Даяус и другие боги допустят, ты присягнешь на верность мне так же, как моему деду.
Джерин был восхищен самообладанием сына. Отари же оно несколько озадачило, но он быстро справился с собой и сказал:
— Именно этот вопрос мы и собираемся здесь обсудить. — Он вновь переключил внимание на Джерина. — Лорд принц, позвольте представить вам Хилмика Бочарные Ножки, Вачо, сына Файдуса, и Раткиса Бронзолитейщика. Мы… э… были главными вассалами Рикольфа.
Хилмик Бочарные Ножки был маленьким и коренастым, с кривыми ногами, из-за которых, вероятно, он и получил свое прозвище. В его черных волосах мелькала белая полоса, какие бывают в гривах у лошадей. Шрам, под ней прятавшийся, выбегал и на лоб. Джерину и раньше приходилось видеть подобное: волосы вдоль зажившей раны на голове порой светлеют.
Вачо, наоборот, походил на трокмэ. Он был высоким, белокожим и рыжим. А еще светлоглазым, с выступающими вперед скулами и длинным тонким носом. Раткис казался обычным элабонцем, если бы не его руки. Мозолистые и покрытые шрамами, они неопровержимо свидетельствовали, что их обладатель отнюдь не чурается означенного в его прозвище ремесла.
Как и в случае с Отари, Джерин знал их, но отдаленно. Они приветствовали его как равного. Что с формальной точки зрения было правильным. Пока не избран преемник Рикольфа, которого бы все признали, эти барончики сами себе господа. Но все равно их поведение показалось Лису самонадеянным, хотя виду он не подал. Власть все равно оставалась за ним.
— Начнем спор прямо сейчас или после ужина? — спросил Отари, когда с приветствиями было покончено.
— Никакого спора, — ответил Джерин. — Возможно лишь два варианта: либо вы сразу признаете Дарена своим господином…
— Не признаем, — сказал Вачо, и Хилмик выразительно кивнул в знак согласия.
Но ни Отари, ни Раткис не поддержали Вачо ни словом, ни жестом. Это привело его в замешательство. Слова, которые он собирался добавить, застряли у него в горле, и вместо этого он спросил:
— А второй вариант?
— Подождем и посмотрим, что скажет Сивилла из Айкоса, — ответил ему Джерин. — Если Байтон сочтет, что Дарен должен здесь править, он будет здесь править, и как бы вы ни пытались это переменить, у вас ничего не выйдет. Если же бог-провидец объявит, что быть вашим лордом ему не суждено, мы вернемся с ним в Лисью крепость. Где же тут повод для спора? Или вы не согласны с условиями, о которых мы с Отари договорились? — Вроде бы продолжая говорить все тем же вежливым тоном, он каким-то непостижимым образом дал Вачо понять, что не согласиться со сказанным будет не самой лучшей идеей с его стороны.