— Урр, мисс, заткни этим свой нос и дыши через рот!
Тримп сделала, как посоветовал крот, и тотчас же почувствовала себя лучше. Она заметила, что Мартин и Гонф сделали то же самое, чтобы нейтрализовать эффект наркотического дыма. Когда колонна Сальнорылов прошла, четверо друзей уселись в укрытии упавшего ствола, и когда они убедились, что в безопасности, Гонф приказал прочистить носы.
Мартин мрачно кивнул Тримп.
— Ну, теперь ты знаешь, как выглядят Сальнорылы, грязные злодеи. Ты видела бельчонка, которого они захватили?
Тримп содрогнулась:
— Бедный маленький паренёк. Что они сделают с ним?
Мартин решительно сжал рукоять своего меча.
— Ничего, если мы сможем помочь ему, мисс. Динни, посмотрим, если ты сможешь собрать немного трав.
Трудолюбивый крот ушёл куда-то и вернулся, неся два растения с широкими листьями, с всё ещё цветущими крошечными звездоподобными цветками. Тримп сделала шаг назад из-за острого чесночного запаха:
— Вот так так! Убери от меня это, Дин. Я не могу переносить запах этих трав!
Динни довольно посмеивался, сдирая листья и скручивая их в маленькие крепкие катышки.
— Никто не заставляет вас трогать это, барышня, но оно спасёт вашу жизнь. Урр, возьмите это.
На лице Тримп было выражение омерзения, когда она приняла полную лапу воняющих диким чесноком катышков от Динни.
— Ух! Мы гораздо легче победим Сальнорылов, если забросаем их этой гадостью. Какая отвратительная вонь!
Динни понёс катышки по кругу. Гонф радостно захихикал.
— Мы не будем кидать их во врагов, мисси, мы засунем по два в нос, а остальные будем жевать.
Эта мысль ужаснула ежиху.
— Засунуть их в носы и жевать? Ты шутишь!
Мартин уже забил свой нос травой.
— Никаких шуток, Тримп. Чесночный запах заглушит запах любых наркотических трав, которые есть у Сальнорылов. Давайте, мисс, быстрее, мы теряем время!
С Мартином, который вёл их, они продолжили следить за Сальнорылами. Динни и Гонфа не затрагивал зловонный запах трав — по сути дела, казалось, что он им нравится. Мартин стоический переносил его в тишине, но Тримп была близка к рвоте из-за непреодолимого запаха. Идя молча и быстро, они скоро услышали врагов впереди. Спускаясь по низине посреди нескольких кустов, Мартин, Динни и Тримп подождали, пока Гонф проводил разведку. Тримп несчастно сидела на вязкой глине, её существо было затоплено травой. Гонф возвратился к ним, тихо, как тень, пролетевшая над травой. Мышиный вор быстро доложил:
— Они расположились лагерем на участке леса впереди — некоторые уже там. Я насчитал пятьдесят одного зверя, это те, кого я различил, все первобытные Сальнорылы. Видел и бельчонка, тоже, они привязали его к столбу в середине их лагеря. Пятьдесят — слишком много для нас, товарищи. Это будет непросто освободить юнца и увести его оттуда. Есть идеи, приятели?
Прежде чем заговорить, Мартин оглядел их одного за другим.
— Как раз есть план. Слушайте внимательно, потому что всё рассчитывается на полнейший обман. Если это сработает, тогда мы быстро оттуда выберемся. Гонф, вот что ты должен сделать, товарищ…
Мусор из птичьих костей и перьев, перемешанных с раздавленными объедками фруктов и овощей, был разбросан по лагерю Сальнорылов. Вокруг костра мелкие ласки ссорились и дрались зубами и когтями из-за любого кусочка еды, жарящейся на огне. Один ласка, который был крупнее остальных, его морда была обмазана синим, под шлемом из плюща и травы, отнял не совсем прожаренную тушку крапивника у меньшего Сальнорыла. Рыча, хозяин еды попытался вернуть себе птицу, но большой ласка с презрением толкнул его в огонь. Это был поступок бессмысленной жестокости, который произвёл среди остальных хищников большое веселье, которые дьявольски захихикали, когда их обожженный товарищ, пронзительно визжа, выбрался из пламени и принялся кататься, пытаясь затушить его тлеющий мех.
Юный белка, который был младше, чем Диббун, пытался стряхнуть с себя эффект наркотического дыма. Он испуганно отпрянул к столбу, к которому был привязан. Сальнорылы тыкали его острыми палками и многозначительно облизывались. Одна ласка вытащила лезвие и собралась перерезать верёвки на бельчонке, когда большой Сальнорыл увидел её и бесчувственно стукнул её камнем, хорошенько прицелившись. Он встал над упавшей лаской, обнажив свои испачканные когти и заговорив пронзительным рычанием:
— Это ещё не всё! Накормите и напоите пленника, хорошенько!
Он подтолкнул остатки мёртвой птицы к беззащитному детёнышу, прорычав прямо в испуганную беличью мордочку:
— Эй, ты, ешь! Давай, ешь всё!
Мартин так небрежно вошёл в лагерь, как будто он только и делал всегда, что этим занимался. Тишина в замешательстве установилась над Сальнорылами, когда они увидели самоуверенность, с какой невооружённый незнакомец находился среди них. Обходя их на своём пути, он прошёл к двум глиняным горшкам, всё ещё которые испускали кольца дыма наркотических трав, которые тлели внутри их. Наклонившись, Мартин понюхал оба горшка и громко, презрительно рассмеялся.
— Хах! Невысокого мнения о вашей готовке, тряпичные мешки!
Удивлённый шёпот послышался среди хищников. Незнакомцу не стало плохо от ужасного пара! Всё ещё держась в стороне от ласок, Мартин убедительно поспешил к юному пленнику. Подобрав нож павшей ласки, он начал разрезать верёвки.
— Остановите мышезверя!
По крику их вожака Сальнорылы обступили Мартина, окружая его со всех сторон. Чванливо пройдя вперёд, большой ласка сунул свою уродливую морду близко к Мартину и принялся глумиться над ним:
— Мы Сальнорылы, Сальнорылы, Сальнорылы!
Толпа принялась скандировать, двигаясь вокруг Воителя в танце, изворачиваясь и топая лапами. Мартин терпеливо подождал некоторое время, с выражением скучающего безразличия на лице. Затем он указал лапой на свою собственную грудь и прокричал:
— Я — Мартин Воитель!!!
Среди хищников установилась тишина, и они тихо стояли. Вожак указал на одинокую мышь каменным топором, повторяя слова Мартина, насколько он мог.
— Мартарн Гогрител!
Он с вызовом плюнул на землю у лап Воителя. Мартин невозмутимо ответил, оскорблено оглядывая ласку сверху вниз, когда он заговорил:
— Салорыб, ты Салорыб?
Мартин предупредил следующее движение вожака Сальнорыл, он сделал быстрый шаг назад, когда ласка взмахнул своим топором. Удар был сделан с такой силой, что ласка не смог остановиться. Он ударил самого себя в голень, и его кость громко треснула. Мартин широко вытянул обе лапы. Глядя на дуб с двумя вершинами на краю лагеря, он проревел: