— Его могущество приказал не кормить вас в течение двух дней за вашу неподобающую наглость. — Она повернулась к охране. — Увести их и запереть!
Прежде чем охранники успели подойти к зайцам, чтобы копьями погнать их в темницу, Торлип, бравый, прямой как струна старый заяц, отрывисто бросил несколько слов команды:
— В колонну двенадцать по пять, живо, бодро, стройся!… Животы убрать, плечи развернуть!… Равняйсь! Смирррна! Правое плечо вперед, шаго-о-ом… марш! Ать-два-а! Ать-два-а!
Они торжественным маршем протопали до самой пещеры, места своего заключения, окруженные недоумевающими крысами, которые не могли понять, как пленники могут петь, да еще так громко, бодро и храбро.
Унгатт-Транн слышал пение от главного входа со стороны берега. Он осмотрел обугленные ворота, еще висевшие на мощных кованых петлях, затем обозрел побережье, кишевшее множеством крыс. Он пробормотал себе под нос, ни к кому в особенности не обращаясь:
— Вот дурни… Старые дурни…
Он хотел еще постращать своих рабов, но тут на него нахлынуло видение. Другой барсук, большой, темный, угрожающий, как боевой меч на его спине. Выпрямившись, дикий кот уставился в морскую даль. Непонятно почему, его решимость поколебалась. Не ясно, когда и откуда появится этот воин-барсук. Но дикий кот был уверен, что однажды он объявится здесь.
14
Поток петлял по зеленому спокойному лесу. Впервые все четверо путешественников провели вместе целый день. Дотти и Гурт сидели на носу «судна», упражняясь в кротовом языке, Груб и Броктри гребли, сидя на корме. Груб одобрительно кивнул в направлении бархатной спины нового члена команды:
— Похоже, повезло нам с ним. Сегодняшним завтраком он папашу не опозорил. Классный повар!
Броктри согласно кивнул и добавил:
— И не боится воды, в отличие от большинства кротов. Выглядит таким же сильным, как ты да я.
— Ну, скоро увидим. Эй, там, на носу, возьмите-ка весла да добавьте нам скорости!
Гурт сначала греб неуклюже, но скоро наловчился, и дело пошло лучше. Наслаждаясь греблей, он все время радостно восклицал:
— Хурр-хурр, вот здорово! Дотти, это лучше, чем кротовый ход рыть, лапы чистые, и все видно! О-отлично на реке, о-отлично!
Зайчиха почувствовала, что выдыхается, пытаясь выдержать предложенный Гуртом темп. Она поражалась силе и выносливости крота.
— Где ты столько силушки поднабрал, Гурт? — жалобно пискнула Дотти.
— Это все добрая еда, хурр. Все доедаешь — силу собираешь, мама говорила. Есть да спать — силу набирать, отец так учит.
Ближе к полудню с южной стороны показалась заводь. Чуткие уши Дотти уловили какие-то звуки, и она обратилась к Броктри:
— Послушайте, сэр, там что-то странное творится. На до бы сползать да проверить.
Лорд барсук хотел завернуть в проток, но устье было непроходимо забито речным мусором.
— Здесь не пройти. Наверное, придется вылезать на берег и топать посуху.
— Давайте поближе, я тут попробую, разберусь, что к чему, — предложил Гурт.
Он осмотрел завал, схватил толстый буковый побег и рванул его. Преграда развалилась, образовался проход.
— А теперь заруливаем сюда полегонечку… Груб хмыкнул:
— Вот не ожидал! Здорово, ничего не скажешь.
Путь по заводи оказался нелегким. Весла запутывались в водорослях и стеблях кувшинок. Вопли и шум в камышах стали слышнее.
— Обгони негодяя! Отрежь его, Ригго!
— Есть!… Нет… сорвался, заморыш…
— Кангл, Ферриб, вот он! Хватай его! Последовали резкий вскрик и всплеск.
— Ой-ой! Уколол меня, негодник! Он свалился!
— Шерсть и когти! Доигрались, вон щука летит! Бревно прорвало заостренным концом завесу камышей, и путешественникам открылась невеселая картина.
Несколько землероек возбужденно подпрыгивали, дико жестикулируя и указывая на воду. Крохотный ежонок второй раз ушел в глубину заводи, вынырнул, булькая и отплевываясь. Ему угрожала смертельная опасность. К нему скользила, время от времени разевая пасть и поблескивая рядами острых зубов, здоровенная щука. Спинной плавник ее, облепленный водорослями, торчал над водой.
Дотти с отвращением завопила:
— Какая здоровенная! Она сожрет ежонка вместе с колючками, не подавится!
Землеройки в отчаянии махали лапами.
— Пропал, пропал!
— Что же делать, что же делать?
— Мы бессильны!
Гурт попытался протянуть малышу весло, но бревно было еще слишком далеко.
— Ой, ой, бедный малышок!
Тут Груб разбежался по бревну и взвился в воздух. В воздух фонтаном взлетели брызги вперемешку с водорослями. Здоровенная выдра плюхнулась в воду и устремилась не к колючему малышу, а к водному хищнику. Груб с силой ударил по щучьей голове своим мощным плоским хвостом. Он схватил щуку, и они вместе ушли вглубь. Броктри, Дотти и Гурт бешено гребли, отрезая своим бревном подступы к ежонку. Гурт подцепил малыша когтем за пояс и выудил его из воды.
Землеройки возбужденно прыгали на берегу, подбадривая Груба:
— Поддай ему, приятель, держи его, здоровый, покажи Речному Волку, где раки зимуют!
В мутной воде закружились клочья шерсти выдры и щучья чешуя, оба показались наконец на поверхности. Груб своими мощными лапами, как тисками, сжал пасть щуки. Хищница металась во все стороны, а хвост Груба, как дубинка, методично колотил щуку по голове.
Бух! Трах! Шлеп! Хлоп!
Щука ослабла в объятиях Груба, движения ее замедлились. Груб отпустил хищника, оттолкнулся от его тела и устремился к бревну.
— Ф-фуу! — отдувался он. — Прыткая больно… Отдохнет теперь… Завтра проснется с головной болью, точно… Но не так уж это легко, надо сказать… Пробовала ты когда-нибудь оглушить взрослую щуку хвостом?
Дотти оглянулась на свой маленький круглый хвостик:
— Да нет, не пробовала… Заячий хвост, боюсь, для этого плохо приспособлен.
У щуки оказался прочный череп. Придя в себя, рыбища проявила свой характер, бросившись на бревно. Броктри, не слишком церемонясь, треснул ее по голове веслом.
— Сгинь отсюда, не то я займусь тобой серьезно.
Зло хлестнув хвостом, голодный хищник погрузился в глубину.
Опустив весло, Дотти порылась в мешке и вытащила кусок ткани, который использовала как полотенце. Она протянула тряпицу маленькому ежу, который тотчас в нее закутался, бормоча:
— Весь пломок тепель… гадкие землойки… Кеклюн не хотел в воду…
Гурт подтолкнул Дотти, наблюдая за малышом: