— Глаз! Гла-а-а-аз!!! — вдруг завопил Владимир Федорович, прижав руки к лицу.
— Котейко, поберегись!!! — взревел Дюша.
Многострадальный велосипед, утерявший большую часть присущих ему деталей, погнутым рулем врезался Высокову в затылок. Потеряв равновесие, Высоков нелепо зашатался, цепляясь ногами за велосипедные обломки.
Ярко вспыхнули фары.
— В сторону! — крикнул Чижиков. — Дюша, в сторону!
Громов отпрыгнул, Высоков не успел — и ожившая посольская машина с короткого разбега припечатала его к стенке. За рулем скорчился Борн.
Дюша уронил велосипед.
Высоков отнял руки от лица. Вид его был ужасен: физиономия вся в кровавых шрамах, вместо правого глаза — багровый сгусток, изорванный пиджак в темных потеках, клочья рубашки на исцарапанной груди. Высоков коротко хекнул, уперся руками в капот, напрягся… Машина вздрогнула. Борн взрычал мотором и прижал Высокова сильнее.
— Что это за монстр? — потрясенно выдохнул Громов.
— Высоков Владимир Федорович, — тихо ответил Чижиков. — Не видишь, что ли? Мутант. Киборг из будущего. А впрочем, не спрашивай. Сам не знаю… — Он шагнул к машине, открыл водительскую дверцу. — Как ты?
— Бывало лучше, — болезненно сморщился Борн в ответ, грудью лежа на руле. Очков на Борне больше не было. — Так, будто поиграл в салочки с бешеным бульдозером…
Алексей сплюнул на приборную доску кровавую слюну.
— Пошли отсюда. — Котя потянул Борна за локоть.
— Не трогай! — вяло отдернул локоть тот. — Уходите сами… И быстрее… Я не знаю, сколько еще смогу удерживать это… — Кивнул он на Высокова, не оставлявшего попыток сдвинуть мерно рычавшую мотором машину с места. — Со мной все будет хорошо, друг мой ситный… — Через силу улыбнулся Борн Чижикову. — Ты… Ты только помни, что… никто не приведет тебя посмотреть на день завтрашний… и ты не узнаешь, зачем и для кого хранил то, что мог использовать для себя… Помни о предназначении… — Голос Борна делался все тише. — Каждый выбирает свое предназначение сам, понял?.. Не делай глупостей… Не делись тем, что предназначено тебе одному… Оно дано тебе и только тебе… Случайностей не бывает… Это нужно одному! Понял? Понял?! — неожиданно схватил Чижикова за руку Борн, притянул к себе.
— Ты не из клана Желтого императора, — прошептал Котя.
— Клан?.. — Борн поморщился. — Какой клан… Так, прикрытие… обладание предметами… дело индивидуальное, одинокое… Когда у тебя предмет, нельзя ни с кем объединяться… в кланы… Вся эта дружба, спасение мира, высшие идеалы… Другие тебя все время используют в своих интересах… А ты веришь и знать не знаешь… Дурачок… — Алексей зашептал быстрее, разноцветные глаза его лихорадочно блестели. — Пойми, ты избранный, волк-одиночка, и тебе одному решать, как обойтись с этим даром… на что направить, как употребить, что хорошо, а что нет… Ты должен сам, а иначе… — Борн замолк.
— Алексей! Алексей… — Потряс его за плечо Чижиков. — Он умер? Умер?!
— Он вырубился, — сказал Дюша, отодвинув Котю и бегло осмотрев Борна. — Думаю, у него куча переломов. Но пульс есть.
— Давай заберем его с собой!
— Не думаю… — Дюша с беспокойством оглянулся. К ним быстро приближалась сирена — видимо, полицейским наконец удалось очистить Хутун от велосипедов. — Надо уходить, Кость. Они, — ткнул Громов пальцем через плечо, — помогут лучше, чем мы, поверь мне. А нам, если мы не хотим долго и нудно объясняться с полицией, лучше слинять отсюда прямо сейчас. Черт, этот гад и мне пару ребер сломал…
— Сколько ни доблестен ты, Ахиллес, бессмертным подобный, хитро не умствуй: меня ни провесть, ни склонить не успеешь. Хочешь, чтоб сам обладал ты наградой, а я чтоб, лишенный, молча сидел?.. — задумчиво пробормотал Чижиков и позволил Громову увлечь себя в темноту.
* * *
С крыши Шпунтик некоторое время наблюдал, как пришедшие в себя люди в пиджаках помогают друг другу подняться на ноги; как из подъехавшего фургончика с мигающими на крыше красно-синими лампочками высыпает целая толпа людей в форме и окружает поле боя; как Алексея Борна осторожно вытаскивают из машины, кладут на носилки и уносят; как отгоняют машину, а на другие носилки укладывают того, второго, изодранного — он ловко прикинулся раненым и даже стал стонать, но кот знал, что это обман; как из окрестных домов сначала опасливо, а потом, точно горох из стручка, сыплются местные жители; как подъезжает еще одна машина и из нее выходит человек в фуражке и солидном мундире, а вместе с ним и европеец в костюме… Потом коту надоело, и он канул в ночь — следом за хозяином.
Китайская Народная Республика, Пекин. Май 2009 года
Чижиков ехал в такси и думал: как хорошо, что он уговорил Сумкина вернуться в гостиницу. Потому что если бы еще и Федор, тряся раненой челюстью, побегал вместе с ними по хутунам, а потом поучаствовал бы в битве на велосипедах, сейчас бы великий китаевед трещал как заведенный, воспевая как свои заслуги и страдания, так и непреходящий идиотизм окружающих. А так — на рюкзаке уютным клубком свернулся Шпунтик, рядом с водителем угрюмо застыл Громов, они в такси — едут по ночному Пекину на улицу Маляньдао.
Друзья благополучно избежали столкновения с полицией, умылись в укромном темном уголке из-под торчащего из стены крана, по возможности, на ощупь привели себя в порядок. Громов повязал на лоб громадный носовой платок, чтобы скрыть глубокую царапину. Котина рука, отбитая о Высокова, начала отходить — к счастью, обошлось без травм, чего нельзя было сказать про Дюшу: он периодически хватался за бок — видимо, диагноз бывшего борца был верен, и ребра если и не были сломаны, то уж лишние трещины в них точно появились…
Когда Громов и Чижиков неспешно, не привлекая внимания, вышли на оживленную улицу, Шпунтик как-то сам собой образовался рядом. Такси нашлось почти сразу же.
— …Он назвал меня невысоким, — прервал затянувшееся молчание Дюша.
Чижиков посмотрел на Шпунтика. Шпунтик посмотрел на Чижикова.
— Да, это несправедливо, — задумчиво пробормотал Котя. — На самом деле ты высокий. Высокий
— Высоков — Гао. Так кто же вы, Владимир Федорович? Стальной человек в овечьей шкуре или беспринципный киборг из далекого будущего, а кровь-то течет? В любом случае, остановить вас можно только многотонным катком или промышленным пневматическим прессом — да и то, если кто-то очень сильный вас некоторое время подержит, чтобы вы, упаси бог, куда-нибудь не смылись, тогда в результате полного расплющивания вы, глядишь, и перестанете функционировать. А что делать таким, как мы с Громовым? Как заманить вас под каток, Владимир Федорович?..
Чижиков положил руку на рюкзак и уставился в окно — такси как раз неслось по очередной дорожной развязке, на которые столь богат нынешний Пекин. Мимо один за другим проносились фонари ограждения. Путь пролегал над городом, на уровне третьих-четвертых этажей высоток — внизу были видны крыши и огни улиц. Вжик-вжик-вжик — мелькали светлячки фонарей… убаюкивая Котю… Высокий — Высоков — Гао… глаза его незаметно закрылись…