Далее, легенда повествует, что Ана Мария изменила мужу с его братом, за что и поплатилась жизнью. Убийца, Рамон, не пощадивший и брата, на несколько лет пропадает, а потом вновь объявляется в поселке и женится. Детей от второго брака у него нет.
Искал ли он своего первого ребенка? И что стало с фабрикой – к кому она перешла после его смерти?
Далее, «прошлое» – мамина история, в которой, возможно, и появляется тот самый пропавший сын Рамона и Аны Марии.
Ну и, наконец, «настоящее» – события, в которые втянули меня. С одной стороны, кто-то меня направляет, заранее задав условия и место действия. Петр? Если он работает на моего деда, почему не приведет меня прямо к нему? Зачем отправил меня в Санрок безо всяких объяснений? Желает, чтобы я сама до всего докопалась?
С другой стороны, кто-то еще, помимо Петра, имеет интерес к этой истории, но добивается от меня противоположных действий. А вернее, бездействия. Чтобы я никуда не лезла. Плохо то, что, взломав мой ящик, этот недоброжелатель получил дополнительные карты. И как жаль, что я не запомнила электронный адрес Петра! Как я теперь буду ему писать?!
Черт… Без телефона и оставленных в нем контактов… У меня отвратительная память на номера, я даже не пыталась запоминать их – зачем, когда вся информация хранится в телефонной книжке? За время пользования мобильными телефонами я еще ни разу не теряла их. Наверное, жаль, что не теряла, иначе была бы куда предусмотрительней и копировала бы контакты в блокнот. Счастье, что я помню номера мамы и Арины. Хоть с ними могу связаться.
Немного отдохнув, я вновь вышла в поселок, нашла переговорный пункт и позвонила вначале маме, а потом – Арине. С мамой разговор вышел очень коротким: я сообщила, что у меня все в порядке, но я потеряла телефон. Затем зашел разговор о письме.
– Надеюсь, ты меня поймешь, – сказала мама после паузы. – И простишь за то, что не рассказала это раньше. Либо, напротив, простишь за то, что рассказала.
– Ма, а за эти годы ты ничего не слышала о моем настоящем деде? Испанце?
– Нет, – сказала она. – На память о Саше мне остались ты и фигурка кошки.
– Какой кошки? – встрепенулась я.
– Саша подарил мне стеклянную фигурку кошки, сказал, что она досталась ему от отца, а тому – в память о матери. Он носил ее постоянно, а даря, рассказал мне, что эта фигурка оберегала их семью, а теперь будет ограждать от неприятностей и меня.
– Мама, а как эта кошка попала ко мне?
– К тебе? – удивилась мама. – Не знала, что она у тебя. Я ее искала, искала… Может, она случайно оказалась в одной из твоих сумок с вещами, когда ты переезжала в свою новую квартиру?
– Возможно.
Вот и нет никакой тайны. История с фигуркой разрешилась просто и банально. Как жаль, что я не знала, что статуэтка принадлежала моему настоящему отцу! Я бы взяла ее с собой как талисман. Но поздно – стеклянная кошка осталась в квартире на Щелковской.
На прощание я пообещала маме, что буду осторожной, куплю телефон и сообщу ей новый номер. Потом я позвонила Арине. Подруга рассказала, что Дуся в порядке – привыкла и уже, похоже, не так тоскует по мне и дому.
– Бедная… Один переезд, второй… Кошки тяжело переносят смену дома, – удрученно пробормотала я, больше всего на свете желая сейчас обнять свою пушистую любимицу.
– Между прочим, твоя Дуся подсказала мне вчера одно мудрое решение, – торжественно объявила Арина.
– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовалась я.
– Все очень просто! При выборе мужчин нужно прислушиваться к ее мнению! Я вспомнила, что Дуся не любила твоего бывшего мужа – и оказалась права! Сволочью он оказался редкостной…
– Ну, допустим, не такой уж редкостной, – вступилась я за Костю.
– Хорошо, пусть не редкостной, но сволочью. Главное, Дуся сразу раскусила его натуру. Жаль, что ты не придала этому значения. Так вот, я решила прислушиваться к советам Дуси. А началось все с того, что вчера Потап обидел твою чудесную кошку. Он впервые остался у меня ночевать и зарекомендовал себя самым худшим образом. В общем, я его выгнала…
– Арина! – вскрикнула я.
– Ну что ты ахаешь! Что можно ожидать от человека, способного обидеть невинное животное? Потом я вспомнила, что все мои бывшие не любили кошек. По разным причинам, но факт. И ни с кем отношения у меня так и не сложились.
– Ну, не кошки же в этом виноваты, – осторожно заметила я.
– Не кошки, – согласилась подруга. – Но как я могу строить отношения с людьми, не ладящими с кошками, тогда как я сама – кошатница?! В общем, я подумала и решила, что следующий роман у меня будет лишь с человеком, который любит животных так же, как и я, и которому животные отвечают взаимностью.
– Арина, я уже говорила, что у тебя логика – как у блондинки?
– А кто я по-твоему? – не обиделась подруга. – В общем, Аня, не сочувствуй, а поздравь: я свободна и опять в поиске! Правда, на этот раз уже я знаю, чего хочу!
– Кота!
– Кота, – усмехнулась Арина, поняв мою игру слов. – Главное, чтобы не блудливый был и не гадил. А если серьезно, то мечтаю о таком мужчине, с которым бы могла завести кошку.
– Ох, Арина…
– Ты же ведь слышала фразу «интуиция, как у кошки»? К тому же эти животные считаются непростыми. Есть в них что-то такое…
– Дьявольское, – невольно вырвалось у меня. Вспомнилось, как вчера я попала в странную ситуацию на фабрике, в которую меня фактически заманил маленький невинный (такой уж невинный?) котенок.
– Ну прям уж, «дьявольское», – хмыкнула Арина. – Но нечто особенное в них есть, согласись.
– Ага, – послушно подтвердила я, дабы прекратить этот абсурдный, на мой взгляд, разговор.
– Когда возвращаешься? – сменила тему подруга.
Я ответила, что пока не знаю. Мы поболтали немного, но уже не о кошках и мужчинах (хотя мужчины – испанские – мою подругу интересовали!), я передала Дусе привет и попрощалась.
Ночью я спала беспокойно. Мне опять привиделся кошмар. В этом сне я не блуждала по опустевшим полуразрушенным зданиям, а сразу оказалась в одном из цехов. В тусклом освещении я увидела лежащую на полу фигуру с неестественно вывернутыми, будто у сломанной куклы, конечностями. Голова человека была повернута ко мне затылком, но, и не видя его лица, я поняла, что этот несчастный – Рауль. Онемев от ужаса, я присела рядом с ним. По характеру травм было похоже на то, что он упал с высоты. Боясь притронуться к его изломанному телу, я судорожно прикидывала, как выбраться из этого здания, чтобы позвать на помощь. Рауль еще был жив: из его груди с каждым вдохом вырывался хрип. Но, судя по всему, ему оставалось уже недолго. Я поднесла ко рту кулак и что есть силы сжала зубами костяшки пальцев – дабы не закричать от ужаса и горя, не потерять сознание от ощущения собственного бессилия и непоправимости происходящего. Почему-то я знала, что виновата в несчастье. Это я должна была быть на месте Рауля. Я, а не он… Он вдруг повернул ко мне голову. Его глаза казались черными от расширившихся от боли зрачков. Губы парня дрогнули, будто он собирался что-то сказать, и я склонилась над ним, чтобы расслышать его шепот.