В командном отсеке Боннетт повернулся к Спарроу и фыркнул. Почесав рукой шею, он повернулся к пульту управления.
— Зеленый, — сказал он.
— Тем не менее, кажется, он нормальный парень. Будем надеяться на лучшее, — заметил Спарроу.
— Тебя не беспокоит эта последняя беседа с ним в Службе безопасности, перед самым отплытием?
— Все может быть.
— Ничего не могу поделать. Я недолюбливаю таких чудаков, как он. Мне пришло в голову, что он ненадежный человек, — насупив брови, Боннетт задумался.
— Возможно, это сделано специально, — ответил Спарроу. — Ты ведь помнишь, какие указания они нам дали перед отплытием.
— Все равно, не буду спускать с него глаз, — сказал Боннетт.
— Мне нужно оформить документы. Это нельзя отложить. Вызови меня перед первым контрольным сеансом связи, — попросил Спарроу.
— А что насчет вахтенного расписания?
— Именно этим я и буду заниматься, — ответил командир. — Хочу так составить график, чтобы, пока мы идем в относительно безопасных водах, была возможность проводить время с Рэмси. Совсем не хочется, чтобы он совершил какую-нибудь нелепую ошибку, когда за нами начнется охота.
Спарроу проскользнул сквозь люк на корму, спустился по трапу и прошел в кают-компанию. Первое, что бросилось ему в глаза, была яркая поверхность стола, казалось, этот цвет он видел тысячи раз.
«Почему в кают-компаниях столешницы всегда зеленые? — спросил он себя. — Немного цвета зеленеющих полей, чтобы напоминать нам о доме?»
В электронном отсеке Гарсия и Рэмси закрыли верхнюю панель электронного детектора.
— Что дальше? — спросил Рэмси.
— Тебе сейчас лучше прилечь отдохнуть, — сказал Гарсия. — Лес на вахте. Командир наверняка занят оформлением документов. Возможно, тебя вызовут позже. В первые дни можно слегка расслабиться.
— Да, я устал, — кивнул Рэмси. Он повернулся кругом, сказав: — Увидимся позже.
— Отлично, — сказал Гарсия, выходя вслед за ним.
Рэмси поспешил к себе, запер дверь, вытащил коробку дистанционного измерителя и открыл ее Он достал первые полоски записей и, присев на койку, принялся за изучение.
Поначалу записи показывали высокое содержание плазмы и адреналина. Рэмси отметил, первый всплеск можно было датировать временем до его прихода. Другой совпадал с моментом первого спуска в подлодку.
«Первый напряженный момент, — подумал Рэмси. — Но это нормально».
Он промотал ленту записи измерителя до момента, когда были выявлены признаки диверсии, повторно проверил временную шкалу, промотал назад, потом снова вперед.
«Ничего!»
«Но это невозможно!»
Рэмси уставился на ряд заклепок на противоположной переборке. Слабое урчание двигателя, казалось, усилилось. Его рука, касающаяся одеяла, ощущала каждый стежок, каждую ниточку. Он ясно ощущал запах комнаты: краска, масло, мыло, озон, пот, пластик…
«Разве возможно, чтобы человек пережил тревожное состояние без изменений в работе желез? — спросил он себя. — Да, при определенном психологическом настрое, но это не подходит в случае со Спарроу».
Рэмси вспомнил, как звучал голос командира в селекторе внутренней связи во время стрессовой ситуации: в нем звучали высокие нотки, напряженность и скованность.
Рэмси снова проверил ленту.
«Может, дистанционный измеритель неисправен?»
Он проверил его. Прибор отлично работал. Возможно ли, чтобы причина была в неисправности датчиков, вшитых в тело Спарроу? Нет, в этом случае не были бы зарегистрированы и другие колебания.
Рэмси откинулся назад, и, положив руку на лоб, задумался над трудным вопросом. Напрашивались две очевидные возможности: «Если Спарроу знал о тряпке, масле и протечке, то этот факт его вряд ли мог взволновать. А что, если он лично подложил тряпку и испортил кран? Возможно, он сделал это, чтобы остановить выполнение миссии, либо потому, что у него сдают нервы, либо потому, что он — шпион.
Но тогда измеритель должен был зарегистрировать другие психосоматические реакции».
Здесь напрашивалась другая возможность: «При сильных стрессах железы организма Спарроу функционируют не автоматически, а под контролем центров головного мозга. Это можно связать с явными параноидальными тенденциями. В этом случае возможно систематическое нарушение нормального функционирования под воздействием стресса: страх заменяется неколебимой верой в то, что опасность как таковая не существует».
Рэмси резко выпрямился. «Это может быть связано с религиозными взглядами Спарроу. Все объясняет полная и несокрушимая вера. И раньше встречались параноики от религии. Некоторые даже пытались нацепить одежды Христа. — Рэмси нахмурился. — Но Швейцер уже изобразил таких людей и показал всю нелепость их мировосприятия».
Резкий стук в дверь прервал размышления Рэмси. Он быстро сгреб ленты под второе дно коробки дистанционного измерителя и, закрыв крышку, запер его.
Стук повторился.
— Рэмси? — раздался голос Гарсии.
— Да.
— Рэмси, ты бы принял парочку пилюль от утомления. Твоя вахта следующая.
— Хорошо. Спасибо. — Рэмси задвинул коробку под стол, подошел к двери и открыл ее. Идущий вниз трап был пуст. Он взглянул через коридор на дверь каюты Гарсии, немного постоял, полной грудью ощущая корабль. Капля конденсата упала с потолка прямо перед ним. Внезапно нахлынул приступ депрессии; усилием воли он подавил его. Он почти чувствовал сильнейшее давление воды, окружающей корабль.
«А знаю ли я на самом деле, что такое настоящий страх?» — спросил он себя.
«Таран» двигался в медленном ритме подводных течений, пряча свой экипаж под пластами холодной воды: холодная вода закрывала тепловой след подводной лодки, подобно огромному хвостатому увальню лавируя между стенами подводных каньонов: их стены служили преградой для прохождения звуков, издаваемых двигателем.
Сменились вахты. Начался бесконечный шахматный матч между Спарроу и Гарсией. Стрелки автоматического таймера проходили круг за кругом, отсчитывая часы смертельно скучной рутины, за которой стояла смертельная опасность. Красная точка, отмечающая их местоположение на экране эхолота, подползала к оконечности полуострова Флорида, двигаясь вверх по побережью Атлантического океана, как муравей держа курс в сторону Исландии.
Пять дней, тринадцать часов, двадцать одна минута с момента отправления.
Спарроу вошел в отсек центрального поста, слегка пригнувшись в дверном проеме, и остановился, вглядываясь в циферблаты — продолжения его органов чувств. Атмосфера слишком влажная. Капитан сделал заметку в памяти: нужно, чтобы Гарсия в свою вахту выполнил проверку. В данный момент была вахта Боннетта. Главный пульт был переведен в режим дистанционного управления. Пульт дублирования не входил в сферу его компетенции.