Но это не Клавдия была.
— Что-то я не замечаю, чтобы хозяйка ждала сегодня гостей? — весело спросил с порога звучный с мороза мужской голос.
Военный в припорошенных снегом серой папахе и длинной шинели с красным кантом на бортах и отворотах, переступив порог, остановился, с явным недоумением глядя на Будулая.
Подвластный привычке Будулай, подтягиваясь, первый сказал:
— Здравия желаю, товарищ генерал-майор.
— Вы кто? — снимая папаху и стряхивая с нее снег, все еще с удивлением спросил генерал.
— Я здесь на квартире стою.
— А хозяйка, — генерал помедлил, — Клавдия Петровна где?
— Ее командировали в Ростов на ярмарку.
Генерал заметно помрачнел.
— Жаль. — И, окидывая взглядом стены комнаты, пояснил: — Когда-то и я здесь на квартире стоял. Я начальник того самого училища, где учился ее сын.
Вспомнив о своих обязанностях хозяина в отсутствие хозяйки дома, Будулай предложил:
— Вы раздевайтесь и пройдите к столу, товарищ генерал-майор. Сейчас я обед разогрею. Клавдия Петровна перед отъездом сварила борщ.
Генерал улыбнулся.
— Спасибо. Я знаю, какой Клавдия Петровна хороший варит борщ, но перед поездкой сюда пообедал уже. — Раздеваться он не стал, лишь какой-то бумажный сверток, крест-накрест перевязанный капроновой тесьмой, положил на подоконник, а на него поставил свою папаху с красным дном. Но к столу прошел и даже провел ладонями по зеленой клеенке. — Все как было при мне.. — И, взглядывая на Будулая, он спросил: — Цыган?
— Цыган, товарищ генерал-майор.
— Меня Андреем Николаевичем зовут. Да я, между прочим, и генерал совсем свежей выпечки. Всего три дня, как из Москвы пришел приказ. А вас как прикажете звать?
— Будулаем. Но фамилия у меня Иванов.
Генерал весело приподнял почти безволосые дуги бровей, судя по всему, когда-то обгоревших.
— Русский цыган?
— Меня и в Пятом донском кавкорпусе называли так.
— И это не обижало вас?
— Тогда все, кто в нашем корпусе служили — и русские, и армяне, и узбеки, и все остальные, — казаками называли себя.
Как показалось Будулаю, этот уже немолодой, но с новыми, вышитыми золотыми нитями звездами на плечах генерал с интересом взглянул на него.
— Клавдия Петровна знает, кого к себе на квартиру пускать.
— Ее сын здесь меня случайно на острове встретил и домой на квартиру привел.
— Случайного, как известно, ничего не бывает. Вот и мы с вами тоже не случайно встретились в этом доме. Помню, когда мне с училищем пришлось временно оккупировать этот хутор для учений, доходили до меня разговоры, что здесь кузнечил цыган.
— Нет, я на острове служу.
— Показывал мне Ваня Пухляков и остров. Говорят, четыреста лет назад казаки принимали на нем первых царских послов.
— А после ночного дежурства сюда прихожу, — добавил Будулай.
— Во всяком случае, я рад, что Клавдии Петровне теперь не одной приходится зимовать в доме. — Генерал еще раз долгим взглядом окинул стены комнаты и взял с подоконника свою папаху с красным дном. Но привезенный им бумажный сверток, крест-накрест перевязанный серебрящейся капроновой тесьмой, оставил лежать на подоконнике.
И опять, вспомнив о своих обязанностях в отсутствие хозяйки дома, Будулай предложил:
— Но тогда, может быть, вы на дорогу выпьете взвару, товарищ генерал?
Генерал с колебанием взглянул на него:
— Из груш?
— С жерделами.
— Если из груш с жерделами из ее собственного сада, не откажусь. Помню, все другие женщины в хуторе взвар из вишен и яблок варили, и только у нее можно было попить из груш с жерделами.
Но когда, ненадолго отлучившись в погреб во дворе, Будулай вернулся с кастрюлей и стал половником наливать в большую оранжевую чашку взвар, генерал решительно запротестовал:
— Нет, нет, если вы сегодня остались за хозяина в этом доме, то наливайте и себе. Иначе гостю недолго подумать, что вы брезгуете им. — И, только проследив взглядом, как Будулай, достав из шкафчика другую оранжевую чашку, наливает в нее взвар, взялся за ручку своей: — Вот теперь, как говорят, порядок. — С нескрываемым наслаждением он осушил чашку до дна и поставил на стол. — Да, и не каким-нибудь там холодильником, а земляным погребом отдает. Хотя вообще-то нам с вами полагалось бы в такой день не взвар за здоровье хозяйки этого дома пить.
— В какой день?
Этот вопрос Будулая неожиданно обрадовал генерала.
— Значит, Клавдия Петровна еще не успела вам об этом доложить. — Он подошел к настенному календарю и, отрывая от него верхний листок, с нескрываемым возмущением сказал: — Мог бы Тимофей Ильич Ермаков в этот день, двадцать четвертого декабря, и кого-нибудь другого на ярмарку послать.
— Товарищ генерал, в погребе у Клавдии Петровны и вино есть, — неуверенно сказал Будулай.
— Свое?
— У Клавдии Петровны свой виноградный сад.
— Это мне известно. Два куста пухляковского, два сибирькового и два горюна. Еще один куст буланого. Но это уже для опыления. У нее не только борщ или взвар, но и вино не как у всех. — Генерал развел руками. — Но распорядиться им сами, даже по случаю дня ее рождения, мы не можем. К тому же я за рулем. — И, уже надев свою серую шапку с красным дном, он взглянул на Будулая. — Как, по-вашему, сколько ей лет? — Будулай пожал плечами. — То-то и оно. Конечно, у женщин возраст не спрашивают. И я у Клавдии Петровны не спрашивал, когда у нее на квартире стоял. Но, по-моему, женщина она еще совсем не старая.
— И по-моему, — подтвердил Будулай.
— Признаюсь, сегодня я хотел покрасоваться перед ней в своем новом качестве, — генерал пошевелил погонами с большими звездами. — К сожалению, не пришлось. Но и надеяться, что она вот-вот может подъехать, уже не могу. — Он взглянул под рукав шинели. — К вечернему обходу своего училища его начальнику опаздывать нельзя. Спасибо, Будулай Иванов, за взвар и, пожалуйста, передайте хозяйке этого дома… — Он дотронулся рукой до перевязанного крест-накрест тесьмой свертка на подоконнике и шагнул к двери. Еще через минуту за воротами взрокотал мотор.
После его отъезда Будулай, поджидая возвращения Клавдии из города, не раз сдвигал с чугунной плиты конфорки, разогревая обед, и опять задвигал их, но так и не дождался ее.
Уже совсем прокрадывались из степи в хутор лиловые сумерки, когда он с бежавшим впереди него Дозором переходил по льду через замерзший рукав Дона на остров. Снег припорошил синий толстый лед. Должно быть, и машину с Клавдией задержали переносы где-нибудь в балке на обратном пути из Ростова.