– Так это можно будет устроить, Павел?
– Что ж, хорошо, буду ждать твоего звонка. Сделай это ради меня. Ради Петра, Андрея, ради всех наших друзей, ради тех, кого уже нет с нами.
– Ну вот и хорошо, договорились. Привет Серафиме Ивановне.
– Да ну, она все еще ее носит! Да-а, шаль прекрасная, мне она досталась… А, не буду. Я всегда вспоминаю с теплой улыбкой твою Симочку, всего хорошего, – генерал повесил трубку и взглянул на Ирину.
– С кем это вы разговаривали? Вы буквально помолодели на двадцать-тридцать лет.
– О, я говорил со своим старинным другом. Сейчас он такой же бездельник, как и я. Но помочь кое-чем может.
– А где Федор?
– Вообще-то, Ирина, его зовут не Федор.
– А как?
– Его зовут Глеб Петрович Сиверов. Это его настоящие имя и фамилия, а Федор, Павел – это его псевдонимы легенды.
Ирина пожала плечами.
– Почему же он мне никогда не говорил о своем настоящем имени?
– Скорее всего, не мог. А теперь, когда уезжал, сам попросил, чтобы я тебе кое-что о нем рассказал. Так что садись, сейчас я заварю крепкий чай, и мы с тобой серьезно обо всем поговорим.
– Давайте я заварю чай, – предложила Ирина.
– Нет, нет, чай должен заваривать мужчина. А ты садись поудобнее в кресло, потому что разговор будет долгим.
Глеб тем временем уже выходил в город с перрона пригородных электричек.
Он мгновенно растворился в толпе, и даже если бы на вокзальной площади дежурило десять людей полковника Студийского, то вряд ли им удалось бы заметить его.
Глеб уже знал о том, что генерал сможет попасть на прием не раньше, чем через неделю и это его вполне устраивало. Значит, у него еще оставалось время, чтобы расквитаться с полковником Студинским сполна.
Конечно, можно было ограничиться только тем, что передать документы властям и спокойно ждать результата. Но Глеб знал: есть непотопляемые люди и вряд ли Студинский крайний. Над ним есть шеф, а у того шефа свой начальник. И все они желают заполучить бесценные документы.
Пусть даже после того, как тайна станет достоянием гласности, многих посадят в тюрьму, отстранят от должностей, но рано или поздно они освободятся, одни – по амнистии, другие – используя свои связи. А Глеб не хотел, чтобы Студинский и его покровитель отделались легким испугом и ушли от заслуженного возмездия.
Теперь ему предстояла самая малость – отыскать в многомиллионном городе одного-единственного человека – полковника, принесшего ему столько неприятностей. Казавшаяся на первый взгляд неразрешимой, задача была легко выполнима. Глеб прекрасно знал все методы сыскной работы и не пасовал ни перед какими трудностями.
Ему было известно, в каком здании находится рабочий кабинет полковника.
Он знал, как выглядит его машина, даже помнил ее регистрационные номера.
А человек на службе появляется постоянно, со службы чаще всего возвращается домой.
* * *
Уже было довольно поздно, когда смертельно уставший полковник Студинский покинул свой рабочий кабинет. Он и его люди сбились с ног, разыскивая Слепого. Отрабатывались всевозможные варианты, но ни один не приводил к желаемому результату. Никто не мог предположить, что Слепой скрывается недалеко от города на даче отставного генерала КГБ Амвросия Отаровича Лоркипанидзе.
О существовании этого когда-то славного боевого генерала уже забыли и только лишь время от времени вспоминали, увидев его на каком-нибудь торжественном вечере, и диву давались, что он не только жив, но и выглядит довольно молодцевато.
Отдав последние распоряжения и приказав держать с ним постоянную связь, полковник Студинский сел в машину и устало откинулся на спинку сиденья.
– Куда? – спросил шофер.
– Домой. Наконец-то приму душ. Двое суток не спал. Чертова работа.
Водитель понимающе кивнул, ему самому пришлось провести двое суток в машине. Правда, возможность подремать у него была, и он ею, конечно же, воспользовался, поэтому выглядел водитель намного бодрее своего шефа.
Вскоре черная «волга» остановилась у подъезда дома на Кутузовском проспекте.
– Все, до завтра. В семь утра у подъезда. Если, конечно, ночью чего не случится.
– Лучше бы не случилось, – сказал водитель.
– Нет, дорогой, лучше бы случилось. Но думаю, не случится.
Водитель, конечно же, не понял, о чем говорит шеф, но тем не менее вновь понимающе кивнул.
Студинский вошел в подъезд и вызвал лифт. Кабина, дребезжа, медленно спустилась на первый этаж. Дверь со скрежетом открылась, Студинский вошел в лифт и прикрыл за собой застекленные дверцы. Кабина поползла вверх, противовес пошел вниз, а Студинский уже распускал узел галстука.
Он хотел как можно скорее войти в прихожую, снять обувь, повесить на плечики пиджак… Нет, не вешать, просто швырнуть на кресло и, не заходя в гостиную, отправиться в душ… Нет, в гостиную надо зайти: выпить рюмку коньяка.
Его жена уехала погостить к матери в Воронеж, а детей у них не было.
Студинский повозился с ключами, открывая двойную дверь. Нижний замок как-то подозрительно щелкнул, и Студинский подумал:
«Надо вызвать слесаря, пусть разберется. А то не ровен час, заклинит, и я не смогу выбраться из квартиры».
Войдя в прихожую, он зажег свет, сбросил пиджак, отстегнул ремни, которыми крепилась кобура, и с отвращением положил оружие на комод. За все эти дни ему так и не пришлось воспользоваться табельным оружием.
А с каким удовольствием он вогнал бы пулю в лоб этому чертову неуловимому Слепому! Он бы разрядил в него всю обойму. Но… удача был на стороне Глеба Сиверова.
– Ох, как я устал, – громко сказал полковник Студинский и потряс головой.
Тут же, в прихожей, полковник, даже не расстегивая пуговицы, стащил рубашку через голову, разулся, сбросил брюки, и в трусах и майке направился в ванную. Единственное, что его могло привести в себя, так это упругие струи душа, горячие и ласковые. Он включил воду и посмотрел на свое отражение в зеркале, на котором сразу выступили капли конденсата.
«Боже, как я выгляжу! Будто бы мне лет семьдесят. Что делает с человеком эта чертова работа!»
Он переступил бортик ванны и с удовольствием подставил уставшее тело горячим тугим струям душа. Они впивались в него тонкими иголками.
Полковник даже представить себе не мог, что в гостиной на диване сидит, закинув ногу на ногу, Глеб Сиверов. Человек, которого он безуспешно ищет последние дни.
Глеб, улыбаясь, послушал, как фыркает от удовольствия полковник, как плещется вода в ванной. Затем он поднялся, вышел в прихожую, взял пистолет полковника и по одному высыпал в карман куртки все патроны из обоймы. Потом бесшумно вставил обойму в рукоятку пистолета и сунул его в кобуру.