Нестерпимо болело плечо.
– Черт побери, как же я так промахнулся!
Бандит принялся стрелять по машине. Глеб улучил момент, приподнялся над капотом и, зажав «кольт» в двух руках, трижды нажал на курок. Бандит покачнулся и рухнул на плиту. Пистолет выпал из его руки.
Глеб стремительно рванул дверцу машины и увидел, что бандит, которого он оставил в машине, мертв. Пуля вошла ему в висок.
– Я не хотел тебя убивать, – проговорил Глеб, вытаскивая безжизненное тело из салона.
Двигатель запустился. Глеб усадил плачущую девочку на переднее сиденье и рванул с места. Машина неслась по гравийке, поднимая клубы пыли. У самого выезда на шоссе Глеб затормозил. Он взял аптечку, лежащую у заднего стекла, вытащил бинт, продезинфицировал рану и быстро сделал себе перевязку.
– Вот теперь можно ехать.
Он натянул окровавленную куртку.
– Куда? Куда вы меня везете? – негромко взвизгнув, спросила девочка.
– Сиди тихо, не бойся. Я везу тебя к папе с мамой. Ведь они тебя ждут, беспокоятся.
– Да, да, ждут! – девочка вновь расплакалась.
– Ничего, ничего, скоро мы будем дома. Только бы нам добраться до города.
Самое главное – добраться до города.
Через час они были в городе. У одного из почтовых отделений на окраине Глеб затормозил.
– Посиди в машине, я скоро вернусь.
В кабинке переговорного пункта Глеб быстро набрал номер полковника Соловьева.
– Соловьев слушает, – послышалось из трубки.
– Все в порядке, – коротко сказал Глеб, – девочка у меня. Встретимся в мастерской.
– Все понял. Молодец, – в трубке раздались гудки. Глеб заспешил к машине…
Соловьев откинулся на спинку кресла и с облегчением вздохнул.
«Наконец-то все в порядке. Глеб, как всегда, не подвел. Удивительный, человек, хотя очень опасный. И лучше его держать в друзьях, нежели быть его врагом».
Затем Соловьев набрал телефонный номер Бортеневского.
– Альфред Иннокентьевич? Соловьев.
– Да, слушаю, – выдохнул в трубку банкир.
– Хочу вам сообщить, что все в порядке. Ваша дочь находится у моих людей.
Мы забрали ее.
– Как забрали? – еще не веря услышанному, выкрикнул Бортеневский.
– Как забрали – долго объяснять. Мне сообщили, что вскоре она будет в городе.
– Немедленно! Я хочу немедленно видеть дочь!
– Не спешите, Альфред Иннокентьевич, все в свое время.
– Как она себя чувствует? С ней все в порядке?
– Скорее всего, все в полном порядке. Так что не переживайте, успокойте жену. Я думаю, к вечеру вы получите свою дочь.
– Боже, как я вам благодарен, Сергей Васильевич! Я теперь ваш вечный должник.
– Об этом мы поговорим в другой раз. А сейчас всего доброго. Кланяйтесь вашей красавице жене и скажите, пусть не нервничает, пусть не проливает слезы.
Все хорошо. У меня всегда все хорошо, – сам себя похвалил Соловьев.
Бортеневский подошел к жене.
– Ты слышала?
– Что я должна была слышать? – нервно и немного зло выкрикнула женщина.
– Нашу девочку спасли! Забрали!
Жена Бортеневского не поверила услышанному.
– А где она сейчас?
– Скоро ее привезут.
Бортеневский взял бутылку коньяка и плеснул в два бокала.
– Давай выпьем, дорогая.
– Да, я выпью. Выпью с удовольствием. Я вся извелась.
А в это время Глеб Сиверов добирался к вокзалу. Его попытался остановить постовой милиционер, но Глеб не прореагировал на его свисток. Он подъехал к вокзалу, бросил машину, взял на руки девочку, которая немного успокоилась, и направился к билетным кассам. До поезда на Москву оставался еще целый час.
Глеб подошел к билетной кассе.
– Мне, пожалуйста, купе до Москвы.
– Купе нет, – проговорила кассирша, – Мне, пожалуйста, купе до Москвы, – Глеб сунул в окошко четыре крупных банкноты.
Кассирша увидела деньги и все поняла.
– Пожалуйста, пожалуйста. Сейчас постараюсь что-нибудь для вас сделать, мужчина.
И буквально через полминуты у Глеба уже были билеты. С девочкой на руках он постарался затеряться в толпе.
– Ты чего-нибудь хочешь? – спросил он.
– Хочу пить, дядя.
– Меня зовут Федор Анатольевич, – сказал Глеб.
– Федор Анатольевич, дядя Федор, я хочу пить.
– Хорошо, хорошо, маленькая, сейчас что-нибудь придумаем.
Глеб протолкался без очереди к киоску, купил две бутылки сока.
– Пойдем, пойдем, сейчас я открою, и мы попьем. – А стаканчик? – заметила девочка.
Глеб вернулся и взял два пластиковых стаканчика. Он смотрел, как девочка жадно пьет сок. Когда она напилась, он спросил:
– Ну, чего ты хочешь еще?
– Я хочу спать, хочу к маме с папой.
– Скоро мы приедем.
– А бабушка? – спросила девочка.
– Бабушка? Не знаю. Бабушка, наверное, уже там.
– Где? У нас дома?
– Да-да, у вас дома. А где вы живете?
– В Лаврушинском переулке, – сказала девочка и назвала номер дома, впервые за все это время улыбнувшись.
– Ей было приятно, что она такая умная. Глеб тоже заулыбался.
– Да ты, я смотрю, умница, даже знаешь свой адрес.
– Я, дядя Федор, даже знаю номер телефона.
– Ну, ты совсем большая. Сколько тебе лет?
– Шесть лет и два месяца, – девочка показала два пальца. Один из пальцев был перепачкан темным виноградным соком.
– А ты не хочешь умыться или в туалет?
– Хочу, – кивнула девочка. – Только я боялась вам об этом говорить.
– Ну что ж, мы сейчас пойдем, и ты умоешься. А затем сядем в поезд и поедем.
– А почему мы едем на поезде, а не на самолете?
– На самолет нет билетов.
– А вот у моего папы всегда есть билеты на самолет, – и девочка принялась рассказывать, как папа, мама и еще два дяди провожали их в Ленинград. Это было месяц назад. Потом она взялась рассказывать, какой замечательный кот у бабушки и какая бабушка хорошая. Еще рассказала, что она несколько раз ходила в зоопарк и какой там смешной ослик. Они с бабушкой всегда покупали печенье, и ослик кушал печенье, беря его из рук. А вот крокодилы дочке Бортеневского почему-то не нравились. Также ей не нравились и жирафы.