— Я хочу больше, чем ее жизнь. Ты никогда не будешь вредить любому из моих. Я не буду тратить свое дыхание, чтобы объяснить тебе, кто они — мои. Если ты думаешь, что есть даже незначительная возможность того, что я могу знать человека, которым ты хотела бы питаться, не надо, или наше перемирие заканчивается. Поняла?
— Ни ты, ни любой, кого ты считаешь своим, никогда не будет охотиться на меня. Поняла?
— Ты не оставишь и следа от своего противного прикосновения к ней.
— Ты предоставишь мне в распоряжение один день.
— По рукам.
— Нет, Мак! — завопила Дэни.
Я прижала свою ладонь к руке Серой Дамы. Я почувствовала укол присосавшегося рта, он пустил мне кровь, и мы заключили сделку.
— Исправь ее, — сказала я. — Сейчас же.
* * *
— Не могу, черт возьми поверить, что ты сделала это, — пробормотала Дэни в десятый раз.
Ее щеки порозовели, глаза заблестели, а вьющиеся каштановые волосы, стали более блестящими, чем когда-либо. Она даже стала выглядеть более пухленькой, как будто у нее появился второй слой или два из калогена под ее кожей.
— Думаю, что она вернула тебе с лихвой, Дэни, — усмехнулась я. Но я не была на сто процентов уверена в том, что конкретно сделала Серая Женщина. Дени вся светилась, ее кожа мерцала изнутри, глаза были настолько зелеными, что они гипнотизировали. Рубиновые губы приобрели соблазнительную форму.
— Думаю, что мои сиськи стали даже больше, — сказала она с ухмылкой. После чего посерьезнела. — Ты должна была позволить ей убить меня, и ты это знаешь.
— Этого никогда не произойдет, — сказала я.
— Черт! Ты пошла и заключила своего рода сделку с жуткой тварью.
— И сделаю это снова в любой момент. Мы поймем, когда это станет проблемой. Ты жива. Только это имеет значение.
Дэни остается хладнокровной все время. В редких случаях она позволяет увидеть свои чувства, это был один из тех, когда она показала их на лице и позволила увидеть их. У нее целый арсенал сердитых взглядов и недовольных ухмылок, она великолепно справлялась с каждой мелочью, беззаботной усмешкой и самодовольной походкой, известной человечеству, и я подозреваю, что она усовершенствовала Смертельный Взгляд на отлично.
Теперь ее лицо было обнажено и широко открыто. Неподдельное обожание светилось в ее глазах. — Это самый лучший День Рождения из всех. Никогда еще никто не делал такого для меня, — сказала она с удивлением. — Даже мама… — Она осеклась и сжала губы в тонкую линию.
— Горох в Мега стручке, — сказала я, взъерошив ее кудри, пока мы шагали вниз по переулку за книжным магазином, — Я люблю тебя детка.
Она резко дернулась, но быстро вернула беззаботную усмешку вместо потрясения.
— Чувиха, я даже позволю тебе безнаказанно называть меня деткой. Действительно думаешь, я стала красивее? Не то, чтобы я переживала или скучала, просто я хотела знать, какого рода боль в заднице будет, когда я буду более возбужденой, чем раньше, и Танцор получает хорошие…
— Привела наам вкуууусностей, чтобы выпить, быстрееейшая? Послеееедняя была слааааааадкой.
Я повернулась, подняв копье вверх. Они или просеялись или прятались в тени, а мы так радовались нашей победе, что ничего не замечали.
Пара Темных, которых я никогда раньше не видела, стояла у мусорных баков возле задней двери КиСБ. Они были одинаковыми. Каждый с четырьмя руками и четырьмя тонкими, трубчатыми ногами. Три головы на каждого, и десятки ртов на их плоских ужасных лицах, с крошечными острыми, как иглы, зубами. В углах многих ртов были пары множества длинных, тонких зубов, и я знала, правда не знаю откуда, что они использовали их в качестве соломинки.
У моей сестры отсутствовал костный мозг, ее эндокринные железы были высосаны, глаза впавшими, и у нее не было спинномозговой жидкости. Следователь был полностью потеряным.
Я не была. Больше не была.
Я знала, какая каста убила Алину. Что вгрызалось и рвало ее плоть на куски, с медленной тщательностью поглощая ее внутренности, словно деликатес для гурмана.
Я с опозданием поняла то, что они сказали.
«Привела нам вкусностей, чтобы выпить, быстрейшая? Последняя была сладкой».
Я застыла в ужасе. Наверно, это не то, чем кажется. Дэни была быстрейшей. Что — Как — Мой мозг превратился в пыль.
Они смотрели за меня с выражением надежды. — Онна нашша, такк ведь? — шесть ртов говорили как один. — Ты должжжна забрать у нее копьеее для нассс. Ты должна сделать ее беспомощщщной, как ты сделала с другой блондинкой. Оставить на аллее с наммми снова.
Дэни. Я открыла свой рот. Но кажется, не могла произнести ни звука.
Я услышала позади себя удушливый звук. Звук приглушенного рыдания.
— Не уходи, быстрейшшшая! — Шесть ртов вопили, взгляд сосредоточен на чем-то за мной. — Вернись, накорми нассс снова! Мы ооочень голодные!
Я повернулась и уставилась на Дэни.
Ее глаза в ужасе распахнулись на бледном лице. Она отшатнулась от меня.
Если она достанет свой меч, это все упростит.
Она этого не делает.
— Доставай свой меч.
Она замотала головой и сделала еще один шаг назад.
— Доставай свой гребаный меч!
Она закусила губу и снова затрясла головой. — И не подумаю. Хоть я и быстрее. Я не собираюсь тебя убивать.
— Ты убила мою сестру. Почему не меня? — Темное озеро в моей голове начинало кипеть.
— Это не так.
— Ты привела ее к ним.
Ее лицо перекосило от гнева.
— Ты ни хрена не знаешь обо мне, ты тупая чертова дура! Ты ничего не знаешь!
Я услышала позади себя шелест, похожий на звук мокрой кожи и развернулась. Эти уроды, что убили мою сестру, воспользовались тем, что я отвлеклась и удрали.
Никаких шансов. Это то, для чего я живу. Этот момент. Моя месть. Сначала их, а затем ее.
Я наношу удары по ним, крича имя моей сестры.
Я режу, разрываю и рву.
Я начинаю с копья и заканчиваю своими голыми руками.
Я налетаю на эту пару, как звероподобная форма Бэрронса. Моя сестра умерла в переулке с этими монстрами, работающими над ней, и теперь я знаю, что это было не быстро. Я вижу ее, с белеющими от боли губами, она знает, что умрет, царапает на тротуаре подсказку. Надеется, что я приду, боится, что я приду. Считает, я могу преуспеть там, где она не смогла. Боже, я скучаю по ней! Ненависть поглощает меня. Я превратилась в месть, я обнимаю ее, я стала ею.
Когда я закончу, не останется кусков больше, чем с мой кулак.
Я дрожу, задыхаюсь, покрытая частями плоти и серого вещества из их раздробленных черепов.