– Эй! Алевтина! – долго оставаться в одиночестве ей не пришлось, заприметивший ее Толик подпрыгивал на месте и размахивал бутылкой шампанского. – Шампусик, Алевтина! Шампусик, шашлычки, а потом сразу танцульки!
– Да уймись ты, балабол, – Николай дернул товарища за рукав, приветливо улыбнулся Алевтине. – Не желаете присоединиться? – он кивнул на мангал, от которого шел такой одуряющее вкусный дух, что присоединиться захотелось немедленно.
– С удовольствием! – Аля подошла к парням и тут же услышала за спиной презрительное фырканье Эллочки:
– Не боитесь, Алевтина, жиром провонять?
Ответить она не успела, за нее ответил Толик:
– Дамочка, да помилуйте, какой жир?! Запах исключительно благородный: березовых поленьев и свежайшего жареного мяса. Если бы от моей девушки так пахло, я бы ходил вокруг нее и облизывался. Скажи, Колян?
– Вынужден с тобой согласиться, – Николай подмигнул Але. – Ароматы просто божественные. А вы, Элла, можете шашлык не есть, там, – он кивнул в сторону накрытого стола, – всякой разной травы в достатке.
Оскорбленная Эллочка обиженно хмыкнула, обозвала парней плебеями и отгородилась от них журналом. Воспользовавшись временной передышкой, Егор не преминул покинуть мадам Иванову и присоединиться к более демократичной и более веселой компании. И даже Вадим Семенович проявил несвойственную ему решительность и не бросился утешать супругу, а остался у мангала. Только Гришаев, который в возникшей словесной перепалке умудрился сохранить нейтралитет, остался сидеть на прежнем месте. Теперь, когда Эллочку не окружали фавориты, вид на ее ноги открывался просто изумительный. Похоже, и ученым мужам ничто человеческое не чуждо...
Пока возились с шашлыками и раскладывали по тарелкам приготовленные Марьей Карповной всевозможные закуски, на берег вышел товарищ Федор и, не то стесняясь, не то опасаясь чего-то, уселся в сторонке, под раскидистой вербой.
– Эй, товарищ Федор! – завидев парня, Толик приветливо взмахнул рукой. – Как дела, служивый?
– Спасибо, хорошо, – товарищ Федор одернул портупею, поправил фуражку.
– Вишь, какой бравый вояка! – Толик подмигнул Але. – Документик его видала?
Аля кивнула.
– Моих рук дело! Пришлось в райцентр мотаться, чтобы фотку на принтере распечатать. Но получилось здорово, правда?
– Так это ты ему в пропуск фото Штирлица вклеил? – удивленно вскинул глаза на товарища Николай. – А я-то думаю, откуда у нашего товарища Федора этакая красота взялась.
– Я! – Толик подпрыгнул на месте от избытка чувств. – Теперь наш товарищ Федор истинный ариец. Эй, ну что ты там сидишь?! – он посмотрел в сторону притихшего парня. – Иди сюда, я тебя шашлыком угощу. Вкусный шашлык, пальчики оближешь.
По глазам было видно, что товарищу Федору страсть как хочется попробовать шашлыка, но вместо того чтобы подойти ближе, он отрицательно покачал головой.
– Ну иди же сюда! Чего боишься?! – Толик взмахнул шампуром. Аля едва успела уклониться от летящих во все стороны брызг.
– Толик, не буянь! – Николай отобрал у него шампур, позвал товарища Федора: – Эй, парень, да иди ж ты сюда. Чего ты там один сидишь? Тут у нас весело. Давай, присоединяйся.
– Нет, – товарищ Федор затряс головой.
– Боится, – констатировал Толик. – Наверное, после того как труп утром нашел, у него в башке что-то переклинило. Не подходит к озеру, и все тут! Даже помогать не пришел, а обычно хвостом вокруг нас с Коляном вертится.
– Надо ему шашлык отнести, – Аля потянулась за шампуром.
– Не надо, – Николай мягко, но решительно сжал ее запястье.
– Почему? – она с легким удивлением посмотрела на его руку, неожиданно ухоженную, с аккуратно постриженными ногтями.
– Потому, что нельзя всякие фобии и дурацкие страхи поощрять, – сказал он очень серьезным тоном. – Как же он станет жить, если будет бояться к воде подходить? Тут же кругом вода, куда не плюнь. Нет, пусть уж один раз себя пересилит, чем всю жизнь бояться.
Возможно, в словах Николая и был резон. Возможно, Аля бы даже согласилась с его доводами, если бы не вспомнила утренний разговор с товарищем Федором, его испуганные васильковые глаза.
– Нет, так нельзя! – она решительно стряхнула руку Николая, выложила шашлыки на пластиковую тарелочку и направилась к товарищу Федору.
Пока у мангала шел спор, парень топтался на месте, вытягивал тонкую шею, чтобы услышать, о чем речь, но с места так и не сдвинулся.
– Привет! – Аля протянула ему тарелку. – Пойдем перекусим! – она кивнула на накрытый стол.
– Не, мне за хозяйский стол нельзя, – товарищ Федор торопливо сунул за щеку кусок мяса. – Я тута постою. Можно?
– Так, может, еще чего-нибудь хочешь? Что тебе принести?
Парень сначала бросил быстрый взгляд в сторону причала, потом на стол, взъерошил волосы и сказал с застенчивой улыбкой:
– Я кетчуп люблю и салатик тети-Машин, который с кукурузой. А еще лимонад. Можно?
– Господи, да что ж ты все спрашиваешь?! Сейчас принесу.
Аля взяла со стола еще одну одноразовую тарелку, положила на нее «тети-Машин салатик с кукурузой», большой ломоть хлеба, пристроила с краю маринованный огурчик, плеснула в стакан фанты и, подумав, сунула в карман джинсов пригоршню шоколадных конфет.
Угощению товарищ Федор обрадовался, точно малый ребенок, особенно конфетам. Да что там говорить, по сути, он и был большим ребенком, с детскими желаниями и детскими же страхами.
– Я к дому пойду, можно? – Товарищ Федор прижимал к груди гостинцы и смотрел на Алю ясным, ничем не замутненным взглядом. – А конфетку одну я Звездочке отдам. Она очень любит конфеты, особенно шоколадные. Только мне их редко дают, и ей приходится без конфет...
– Я вам со Звездочкой потом еще конфет принесу, – пообещала Аля, у которой от откровений товарища Федора вдруг защемило сердце.
– Не, больше не надо, – он отрицательно мотнул головой. – Если Елена Александровна узнает, что я хозяйские конфеты ем, заругается.
– Она не узнает, – решительно сказал Аля. – Я их так возьму, что никто не заметит.
– ...Ну что, облагодетельствовали сирого и убогого? – оказывается, пока она разговаривала с товарищем Федором, Гришаев решил покинуть свой наблюдательный пост. Теперь он смотрел на нее с насмешливым прищуром и кривил губы в презрительной улыбке. – Сделали доброе дело: накормили сиротку, успокоили душеньку?
– Сами вы сирый и убогий, если можете так думать, – огрызнулась Аля и отошла подальше от этого пакостника. Ну что он за человек такой?! Ну ведь ни капли жалости в нем, ни капли снисхождения.
– Злой вы, Дмитрий Сергеевич, – поддержал ее Егор. – А как же так горячо вами любимый народный фольклор? Как же сказки, где вот таких вот сирых и убогих, – он кивнул в сторону спешащего к дому товарища Федора, – в цари выбирают да на девицах-красавицах женят?