– От винта!
Истребитель вырулил на взлетную полосу, взревев мотором, и почти мгновенно, как показалось Антону, взмыл в воздух. Еще мгновение он был виден, а затем скрылся в облаках.
– Куда? – спросил Антон у механика.
– Да немцы бомбят кого-то по соседству. Полетел выручать.
Антон направился к видневшейся на окраине аэродрома землянке, служившей походным штабом. По рассказам Михася сто сорок первым истребительным полком нынче управлял полковник Асеев. Прислали нового командира, который уже успел прославиться и отчаянной храбростью и командирской мудростью, с украинского фронта. У входа в землянку дежурил молодой сержант, на вид лет восемнадцать. Антон показал ему свои документы и, нагнувшись, шагнул в полумрак подземелья. На деревянном походном столе, сколоченном из двух табуреток, лежала карта укрепрайона немцев. Рядом сидел сам полковник Асеев.
– Разрешите, товарищ полковник? – спросил Антон, вошел и представился. – Лейтенант Гризов, из госпиталя вернулся.
– Заходи, заходи, герой, – приветствовал его Асеев, – Наслышан о тебе. Как здоровье? Плечо в порядке?
– Так точно, – ответил Антон и решил не откладывать дело в долгий ящик, – Товарищ полковник, со мной вчера говорил майор Шелегов из особого отдела…
– Знаю, знаю. Зовет в горы. Он у меня уже был. – прервал его Асеев, – Ну а ты, что думаешь? Летчики-истребители мне самому сейчас позарез нужны. Вон, видел, молодежи необстрелянной сколько. Полк на две трети пополнился новобранцами.
– Я понимаю. Только, товарищ полковник, летать они научатся быстро. Асов у вас еще хватает, а остальному немцы научат за несколько дней. Главное за первый вылет не сгореть. Да вы это знаете. – сказал Антон, – Поэтому я прошу разрешить мне вылет на Кавказ. В данный момент там я буду нужнее.
Асеев, медленно дымивший папиросой, затянулся в последний раз и затушил ее о пепельницу, сделанную из консервной банки. Было видно, что он ожидал подобной просьбы.
– Ну, что-ж, лейтенант, – медленно проговорил он, – ты ведь уже все обдумал на досуге. Иначе не пришел бы ко мне с такой постной физиономией. Ладно. Даю добро. Как выполнишь задание особого отдела – первым же самолетом назад. Разумею я, война к тому дню еще не кончится. А значит и опытные летчики-истребители мне будут нужны постоянно. Командировочное предписание получишь у капитана Еременко. Свободен.
Антон вышел из землянки на свет божий с необъяснимым чувством человека, судьба которого только что пошла совершенно по новому пути, и виноват в этом был только он сам. Откуда-то сверху раздался мощный гул. Антон поднял голову и увидел как в небе, то и дело пропадая за облаками, медленно проплывали немецкие бомбардировщики с ясноразличимыми крестами на широких крыльях и фюзеляже. Два из них отделились от основной массы и повернули к аэродрому. Завыла сирена воздушной тревоги. Летчики выскакивали из блиндажей. Кто-то бежал к истребителям, а остальные прыгали в вырытые по краям взлетной полосы траншеи. Бомбардировщики спикировали вниз с диким воем и сбросили первую партию гостинцев. Земля содрогнулась. Аэродром заволокло едким дымом. В местах падения авиабомб образовались огромные воронки, от которых несло гарью. В небо, взревев моторами, стартовало несколько «Яков». Антон, успевший спрыгнуть в траншею, поднял на мгновение голову и вдруг увидел, как от армады бомбардировщиков отделилось несколько самолетов и, изменив курс, повернуло по направлению к расположенному неподалеку госпиталю. Не понимая что делает, Антон выскочил из траншеи и, пригибаясь, побежал через взлетно-посадочную полосу на другой конец поля. Ему вслед орали что-то, но он не слушал. Вокруг рвались авиабомбы. Не обращая внимания, Антон сломя голову бежал сквозь дым. И ему повезло. Когда, преодолев открытое пространство, Антон вбежал в лес и бегло осмотрел себя, то понял, что не ранен и даже не задет. Но думать об этом было некогда. Он снова побежал, петляя между деревьев. Выбравшись в город, над которым уже кружила стая бомбардировщиков, Антон припустил прямо по центральной улице, нисколько не заботясь о том, чтобы остаться незамеченным для летчиков. В таком дыму его вряд ли можно было обнаружить.
Когда он вбежал в парк через калитку, у которой они вчера расстались с Катей, бомбежка уже началась. В небе завыли пикирующие бомбардировщики, несущие скорую смерть. Парк содрогнулся от грохота разрывов. Антон бежал между высоких кряжистых древесных исполинов и ему казалось, что все это не по-настоящему. Что он вот-вот должен проснуться и открыть глаза. Но сон не проходил, а становился кошмаром. Треснув пополам, с диким грохотом поперек дороги обрушился пирамидальный тополь. Антон едва успел остановиться, чтобы не быть раздавленным его могучей кроной. Бросившись в обход, он выбежал на центральную аллею, уже изрытую воронками от разрывов, и устремился к зданию госпиталя, вокруг которого копошились люди, вытаскивая раненых. Кое-кто уже лежал ничком на траве, закрыв голову руками и вжавшись в землю так, что был, казалось, вровень с ней. Раздался еще один взрыв и другой тополь-исполин обрушился рядом со входом в госпиталь, придавив нескольких солдат. Своей кроной он угодил в окна палаты на втором этаже, со звоном вышибив стекла и проломив стену. Антон бросился вперед, но тут на его глазах авиабомба угодила прямо в крышу госпиталя. Грохнул взрыв, и некогда величественное здание обрушилось, словно бутафорский карточный домик. Рассыпалось в прах, погребя под собой всех, кто находился внутри. Антона отшвырнуло на траву и ударило об ствол поваленного тополя. Сознание выключилось.
Антон очухался от резкого запаха нашатырного спирта. Кто-то сунул ему под нос кусок ваты, пропитанной этой ядреной жидкостью для пробуждения покойников. Открыв глаза, он разглядел стоявших над ним санитаров в белых халатах. Голова разламывалась от боли в затылке, но больше никаких ранений Антон не ощущал.
– Оклемался, браток. – сказал высокий усатый санитар и, обращаясь к остальным, добавил, – пошли других в чувство приводить, кто жив остался.
Санитары ушли. Антон еще раз внимательно осмотрел и ощупал себя, но снова не обнаружил никаких повреждений. Кости были целы, все остальное тоже на месте. Болела голова, но от такого удара это было не мудрено. У Антона даже возникло ощущение, что во время жестокого удара он наверняка свалил дерево. Оглядевшись вокруг, Антон обнаружил, что на месте некогда величественного здания госпиталя громоздились руины, дымившиеся, словно угли костра. Дым стлался также по всему парку, под деревьями, над самой землей, отчего все вокруг казалось нереальным. По колено в дыму бродили санитары и солдаты, отыскивая пострадавших после бомбежки и считая мертвых. И вдруг Антон вспомнил про Катю, которая оставалась в госпитале на дежурстве. Он вскочил и сделал несколько шагов. В глазах заискрилось, потом потемнело, но спустя несколько мгновений все пришло в норму. Антон медленно побрел сквозь дым и деревья, вглядываясь в лица раненых и убитых. Он обошел так почти весь парк, но девушки нигде не было. Антон очень не хотел, но заставил себя подойти к руинам госпиталя, где копошились бойцы, пытаясь в ручную разобрать завал. Среди них он узнал санитаров, следивших за больными в соседней палате и знавших Катю.