Яков коснулся ее руки.
– Во-первых, – начал он, – я должен научить вас не бояться меня.
Она подняла на него огромные, слегка подкрашенные глаза и неожиданно улыбнулась:
– Ну, нет, вряд ли у меня возникнет необходимость вас бояться.
Яков рассмеялся:
– Значит, мы друзья?
– Друзья? Мой муж – пленник в одном из ваших замков! А наш собственный дом осажден и захвачен!
– Рассматривайте это как дружеский визит, – усмехнулся король.
– Прислушайтесь к солдатам во дворе замка. Война есть война, и, как бы ни был добр король Шотландии, ее характер ничто не может изменить.
Яков взял руку леди и поцеловал, прежде чем та успела отнять ее (будучи весьма опытен в подобных вопросах, он заметил, что женщина вовсе не спешит вырваться).
– За все на свете есть вознаграждение, – обронил он, – даже на войне. Нельзя ли принести сюда вина и не согласится ли хозяйка дома разделить его со мной так, будто мы друзья… каковыми, надеюсь, вскоре станем?
– Вы здесь распоряжаетесь, – бросила леди.
– Ничуть не бывало! – поспешно возразил король. – Я не могу навязывать вам свое общество и подожду, пока вы любезно пригласите меня разделить с вами кубок вина.
Хозяйка дома оставила его в гостиной и довольно быстро вернулась со слугой, который нес вино и два кубка.
– Сначала налейте вина королю Шотландии, – велела леди Хирон, – а потом мне.
Довольно долго они сидели в гостиной и беседовали. Яков говорил об ужасах войны; о том, как необходимость заставляет людей ради страны поднять оружие друг против друга и как среди кошмаров кровопролития изредка возникают интерлюдии, превращая ратный труд в славные приключения.
Солдаты устроились в замке, счастливые, что могут отдохнуть; Александр нашел в лице молодой девушки приятную собеседницу, и ее тянуло к юному воину так же, как и его к ней.
Тем временем короля все более очаровывало общество леди Хирон. Она была молода, прекрасна и постепенно проникалась доверием к нему.
– Вы без супруга, я без жены, – вздыхал Яков. – Думаю, что мы могли бы предложить друг другу утешение.
Леди Хирон не привыкла кокетничать и честно призналась, что находит короля Шотландии не менее привлекательным, чем он – ее, и к наступлению ночи взаимная симпатия настолько возросла, что обрела все признаки ухаживания. Погоня за женщиной всегда представлялась Якову более увлекательным занятием, чем любая битва, и король никогда не мог устоять перед соблазном.
«Клянусь сладчайшим святым Нинианом, – думал он. – Как я рад, что мы попали в замок Форд, и весьма удачно, что сэр Уильям Хирон сидит в тюрьме и, таким образом, не портит своим присутствием все удовольствие».
Яков не сомневался, что этой ночью в замке Форд он будет спать не один.
Король приказал, чтобы с леди Хирон, ее семьей и всеми домочадцами обращались как нельзя более вежливо. Шотландцы – лишь гости в этом замке, дал он понять, и любая грубость будет сурово наказана. При этом Яков упирал на рыцарские чувства своих подданных. Леди Хирон могла передвигаться по всему замку, как ей угодно, и ни о каких пленниках даже речи не шло.
Долгий день подходил к концу, и дружба между королем и хозяйкой замка теперь, казалось, шла к неминуемой кульминации. Александр, каковой восхищался своим отцом больше, чем любым другим существом па свете, стараясь подражать его манерам и повадкам, ухаживал за дочерью хозяйки дома с тем же мягким и неотразимым обаянием, с каким отец ухаживал за ее матерью.
Старый Кот-с-Колокольчиком в ярости скрипел зубами, глядя на происходящее в замке. Похоже, король совсем забыл, что они на войне. Едва увидев леди Хирон, Яков стал вести себя так, будто он добрый сосед, заехавший в гости.
Ну, ничего, завтра они оставят тут несколько отрядов солдат и двинутся дальше. Но любвеобилие короля, напоминавшее о давнем соперничестве, было в равной мере отвратительно старику и как солдату, и как сердечному другу Дженет Кеннеди.
Леди Хирон оглядела из окна своих покоев темнеющие окрестности. Она испытывала сильное возбуждение, поскольку, будучи прирожденной интриганкой и женщиной отнюдь не строгих устоев, оказалась в очень любопытной ситуации.
Леди ожидала посланца, считая, что таковой непременно появится, если король Шотландии возьмет замок Форд. Она рассчитывала получить приказ, но даже без этого не собиралась отказываться от ночных удовольствий.
Король – безусловно, привлекательный мужчина и наверняка искусен в любви. Надо немного поупрямиться для начала, но это потребует недюжинного мастерства, ведь Якову при всей его красоте никак не отказать в уме и проницательности.
Горничная пришла причесать хозяйку и, водя гребнем по длинным локонам, наклонилась поближе.
– Гонец ждет внизу, миледи, – шепнула она. – Прибыл якобы с припасами для замка и не должен видеться с вами, чтобы не вызвать подозрений. Я должна вам все передать.
– Говори же, – потребовала леди Хирон.
– Граф Суррей просит вас о помощи. Он будет готов через несколько дней и хочет, чтобы вы задержали тут шотландцев, пока придет известие, что наша армия собралась с силами. Если шотландцы пойдут на юг завтра, то не встретят должного отпора, но через несколько дней положение изменится. Поэтому и необходимо их здесь удержать.
Леди Хирон медленно кивнула.
– Ты умница, – сказала она и с игривой улыбкой на устах тихо добавила: – Чего только не сделает бедная женщина для блага своей страны!
Они были в восторге друг от друга.
– У нас всего одна эта ночь? – спросила леди Хирон. Ее большие глаза исполнились грустной задумчивости.
– Я на войне, – засмеялся Яков.
– Вы побеждаете все на своем пути… английские замки, английских женщин. Надо ли так спешить?
Оставить замок Форд и леди Хирон сейчас, когда Яков открыл, какое удовольствие она способна ему доставить, было бы и в самом деле досадно. Этой ночью король сделал много волнующих открытий и все же чувствовал, что мог бы еще немало узнать о прекрасной и желанной леди Хирон.
Что изменит одна ночь? Он представил себе армейский лагерь в каком-нибудь безрадостном поле и поежился от омерзения.
Нет, как Яков и говорил хозяйке дома, именно подобные эпизоды превращают войну в великое приключение.
– Думаю, мы могли бы остаться еще на один день и ночь, – пробормотал он.
Леди восхищенно рассмеялась. До чего приятно, если забота о благе отечества соединяется с удовлетворением собственных телесных нужд. Суррей будет ею доволен.
Но если король смог задержаться на одну ночь, то почему бы не на две или три?