— Эбигейл Хилл! — бормотала герцогиня даже во сне. Эта особа превращалась в наваждение.
— Подумать только, я вытащила ее из грязи! — повторяла она. Мысль об Эбигейл стала неотвязной.
Более рассудительный, чем жена, Мальборо старался успокоить и вместе с тем образумить ее. Он мог бы сказать, что причиной разрыва явилось ее властное поведение, но сдерживался. Герцог знал Сару и любил такой, как она есть. Он также давно понял, что перевоспитывать ее бесполезно.
Этим и объяснялась прочность их союза, хотя кое-кто мог бы сказать — Мальборо так привязан к своей жене потому, что проводит вдали от нее много времени.
— Не расстраивайся так, — просил он Сару. — Не думай об этом.
— Оставить все грязной горничной?
— Ты только изведешь себя, но не вернешь привязанности к себе королевы, тем более нападками на Мэшем.
— Я заставлю ее снова подружиться со мной!
Дорогая Сара. Столько энергии и никакого знания человеческой натуры.
Герцог чувствовал себя усталым, постаревшим. В жизни его бывали минуты величия, но к чему они привели? Бленхейм, Рамийи, Ауденаре… и прочие места сражений и побед — а каков итог? Благосклонность королевы утрачена, враги стараются вытеснить его если не из армии, то из политики. Заключить мир на тех условиях, что он хотел, не удалось. Он намеревался привести свои войска к воротам Парижа. Тогда можно было бы выдвинуть требования, которые Людовику пришлось бы принять. Но голландцы ненадежные союзники. Когда он обезопасил их границы, они захотели покончить с войной.
А что он сам? Быть вечно молодым невозможно. Как ни странно, разочарования Сары беспокоили его больше, чем собственные, но следовать его советам она не желала. Жена прислушивалась к нему больше, чем к кому бы то ни было, однако считала, что только сама способна принимать решения.
— Нечего сидеть здесь, — заявила Сара, — в то время, как Эбигейл Хилл и ее дружок Харли строят против нас козни. Завтра я еду к королеве.
Мальборо тщетно просил ее не совершать опрометчивых поступков. Сара не сомневалась, что она в конце концов сломит упорство королевы.
«Как спокойно без Сары при дворе», — думала Анна. Она очень уставала, непрерывно давая аудиенции министрам. Казалось, они теперь поняли, что Георг не был столь посредственным политиком, как им некогда представлялось. Он держался очень скромно и добродушно, никогда не нарушал спокойствия, вот они и не разглядели его силы.
Королева охотно прислушивалась к его советам относительно государственных дел, его присутствие на совещаниях придавало ей уверенности. К тому же он умел прекращать слишком затянувшиеся разговоры тем, что выказывал желание идти обедать, может, это был и пустячный повод для прекращения заседаний, но действенный.
— Дражайший Георг! Как я буду без него! — вздохнула Анна.
Рядом находилась Эбигейл, неизменно готовая помочь, стремящаяся успокоить.
— Дорогая Мэшем, по крайней мере, у меня осталась ты, — сказала королева.
Эбигейл с горячностью ответила, что надеется служить королеве до последних дней и ничего больше от жизни не просит.
— В такие горестные времена и познаются друзья, — сказала королева.
— Принц был добрейший человек, — негромко сказала Эбигейл. — Бедняга Мэшем в отчаянии.
— Бедный, преданный Мэшем! — согласилась королева. — Принц всегда на него полагался. Хороший человек, я рада, что ты избрала его в мужья.
— Не представляю, как его утешить, мадам. Он лишился повелителя, которого глубоко чтил, и теперь не знает, чем заглушить боль утраты. Я говорю ему — чем скорее он найдет себе дело, тем лучше. Принцу не хотелось бы, чтобы он горевал.
— Да, — сказала королева. — Бедняга Мэшем! Он лишился кроме всего и места.
— Мадам, по-моему, ему хотелось бы пойти в армию или заняться политикой.
— Что ж, он следует благородному примеру.
— Вы имеете в виду герцога?
— Мистер Харли говорит, что герцог хотел бы управлять и армией, и страной.
— Мистер Харли — самый блестящий государственный деятель у вашего величества, и, видимо, он прав. Но бедняга Мэшем не Мальборо. Думаю, он был бы признателен за скромную должность… которая отвлекла бы его от этой утраты.
— Понимаю, Мэшем. Принцу этого хотелось бы.
— Ваше величество и принц всегда пребывали в согласии. Вы служили образцом для всех супружеских пар.
Королева прикрыла рукой глаза, Эбигейл принесла платок и стала утирать ей слезы.
Мальборо отбыл на континент, чтобы начать подготовку к новой кампании, а Сара вернулась ко двору. Однако теперь она не могла войти в покои королевы и прогнать всех присутствующих. Требовалось испросить аудиенции и ждать соизволения Анны.
Герцогиня постоянно искала возможности увидеться с королевой, заставить ее вернуться к прежним отношениям. Такой случай представился, когда она захотела расширить свои апартаменты и обратилась с просьбой передать ей несколько небольших смежных комнат. На это пришел ответ, что королева уже обещала их одной из своих камеристок.
Сару охватили разочарование и бешенство. Как смеет Анна присылать ей такие отчужденные ответы, словно неизвестной просительнице!
Герцогиня вызвала к себе все еще трепещущую перед ней Дэнверс.
— Это правда?
— Да, ваша светлость. Комнаты уже обещаны.
— Кому? — пожелала узнать Сара, полагая, что, если даст знать о своем желании камеристке, та от них откажется.
— Алисе Хилл, ваша светлость.
— Алисе Хилл! — раздраженно выкрикнула Сара. — Сестре этой… горничной.
— Ваша светлость, она сестра миссис Мэшем.
— Ее-то я и имела в виду!
— Миссис Мэшем сочла комнаты, где Алиса жила раньше, неподходящими.
— Но эти хотела получить я! Пойду к королеве. Не позволю так обращаться с собой. Знаете, Дэнверс, эту особу я вытащила из грязи.
— Ваша светлость уже говорили.
— А теперь она хочет указывать мне.
— Ваша светлость, это вряд ли осуществимо.
— Это невозможно! — выкрикнула Сара.
В конце концов Сара добилась аудиенции. Королева, явно раздраженная, поигрывала веером, не сводя глаз с двери. «Небось лелеет мысль, — злобно подумала Сара, — послать меня за Мэшем. Только и слышно от нее это имя. Славная Мэшем! Добрая Мэшем! Добывающая лестью милости своему никчемному брату, дурачку-мужу и… — от ярости Сара готова была завопить, — этой хитрой лисе, чудовищу, предателю Роберту Харли».
— Кажется, миссис Морли задалась целью расстраивать меня! — воскликнула герцогиня.
Королева прикрыла глаза, на лице ее легла тень усталости.