– Известно ли вашему величеству, что королевский совет намеревается судить королеву по обвинению в покушении на убийство?

– Мне это прекрасно известно, – ответил Генрих.

– А известно ли вашему величеству, что совет собирается вынести обвинительный приговор?

– Я это предполагаю. – Наступила тишина, которую прервал Генрих: – Ты всегда недолюбливал мою жену и считал, что она оказывает дурное влияние. Полагаю, ты должен быть доволен таким развитием событий.

– Мне бы очень хотелось, чтобы" у вашего величества был более удачный брак. И я хотел бы, чтобы королеву удалили со двора. Но никогда не соглашусь убить женщину, которая, хотя и виновна во множестве грехов, невиновна в том, за что ее собираются осудить.

– Так ты считаешь, что она невиновна?

– В интригах – виновна. Она всегда ими занималась. Но не в убийстве. Не думаю, что тут замышлялось убийство. Я буду защищать королеву.

Генрих обнял министра.

– Старый святоша! – воскликнул он. – А я-то думал, что вы все хотите ее смерти. Марго – интриганка, это точно. Но я ни на секунду не верил, что она замышляла меня убить. Против нее настроены многие, но нас с тобой, д'Обинье, им не пересилить. Я тебе благодарен за эту поддержку.

Губы д'Обинье тронула легкая улыбка.

«Я знаю, почему служу этому королю, – подумал он. – И знаю, за что его люблю. Он ничего не боится, у него чистая совесть. Он распутничает, потому что не видит ничего плохого в распутстве. Но никогда не отступит от своих принципов чести. Король хочет избавиться от своей жены, но никогда не пойдет ради этого на бесчестный поступок».

Они поняли друг друга.

Марго освободили.

Все эти события ее потрясли. Возможность оказаться заточенной в тюрьму и угроза смерти приводили ее в ужас. Куда делась ее веселая, полная приключений жизнь? Она ненавидела мужа, оказавшегося таким равнодушным к ней, и мечтала оказаться рядом с Генрихом де Гизом!

Остаться в Нераке, где она никому не нужна и где ее судьба зависит от любовницы ее мужа? Никогда!

Марго начала строить планы. Было время Великого поста, и она удивляла всех своим отказом от скоромного, молитвами. Надо же, обнаружила намерение отказаться от веселой жизни и стать благочестивой.

Приближалась Пасха, и Марго почтительно попросила мужа отпустить ее из Нерака в Ажан, чтобы присутствовать при пасхальном богослужении.

– Поезжай, если хочешь, – ответил он. – А когда будешь там, не забудь помолиться за меня.

Марго поблагодарила его и сказала, что обязательно помолится.

Солнечным утром она выехала из Нерака, взяв с собой лишь нескольких друзей и слуг. Но, отъехав совсем недалеко, раскрыла карты – выступала на стороне Лиги, подняла ее знамена и предложила всем католикам присоединиться к ней. К тому времени, когда Марго достигла Ажана, многие откликнулись на ее призыв, и к городским воротам она приехала в сопровождении внушительной толпы.

Марго потребовала ключи от города, приняла их и объявила себя правительницей Ажана. Среди тех, кто к ней присоединился, был симпатичный удалой молодой человек, сеньор де Линьерак, государственный чиновник с Овернских гор. Вскоре Марго и он почувствовали взаимное влечение. Когда они смотрели друг на друга, в их глазах светились огоньки страсти и озорства.

– Ты не пожалеешь, что решил меня поддержать, – сказала ему Марго.

– Я до конца дней буду рад служить вашему величеству, – отозвался он.

Марго нашла нового любовника. Вместе они будут противостоять ее мужу, который решился, в угоду своей любовнице, взять ее под арест, угрожал заточить.

Никто не мог так обойтись с Марго и остаться безнаказанным.

– Я больше не королева Наваррская, – объявила она. – Я – Маргарита Французская.

Ей хотелось, чтобы Генрих де Гиз знал, что она исполнена решимости быть вместе с ним, с Лигой и бороться против мужа, которого ненавидела.

Глава 12 ДЕЛА МАРГО

Во Франции полыхала война. Лига, которая ненавидела и боялась короля Франции, потому что он считал Генриха де Гиза своим заклятым врагом, требовала, чтобы сделанные уступки гугенотам были отменены. Генриху III и королеве-матери ничего не оставалось, как согласиться. Парижане горой стояли за Гиза, и король их побаивался.

Было ясно, что назревает конфликт с Генрихом Наваррским. Он и его старый друг и кузен Генрих Конде были отлучены папой римским от церкви. Это совсем их не тронуло бы, если бы они не понимали, что причиной тому вопрос о наследовании французского престола. Генрих Наваррский, подзадориваемый Корисандой, исполнился решимости отстаивать свои права, и никто не мог отрицать, что именно он законный наследник престола. Однако когда Гиз прибыл в Париж, жители города вышли из своих домов, чтобы приветствовать его.

– Да здравствует Гиз! Да здравствует Меченый! Да здравствует король Парижа! – И к этим лозунгам присоединялся еще один: – Единая религия для всей Франции! Долой еретиков!

Были организованы шествия, на улицах проводились религиозные церемонии, даже проститутки опускались на колени, молитвенно складывали ладони.

Король Франции ненавидел короля Парижа, но был вынужден вместе с ним выступить против гугенотского короля Генриха Наваррского.

Началась война, известная как «война трех Генрихов» – Генриха III Французского, Генриха де Гиза и Генриха Наваррского. Гиз командовал одной из королевских армий, но Генрих III жаждал оказать честь своему любимчику, Жуайезу, и поставил его во главе той армии, которая отправилась в поход против Генриха Наваррского.

Генрих Наваррский, услышав, что против него выступает Жуайез, рассмеялся.

– Этот смазливый мальчик! – воскликнул он. – Будь на его месте Гиз, мы имели бы перед собой достойного противника. Но Жуайез! Его повелитель, должно быть, сошел с ума, если доверил ему командование. Разве он не знает, что то, что считается достоинством в парадных гостиных, не является таковым на поле боя?

Корисанда призывала любовника к серьезности. Она говорила ему, что очень переживает за него, но благословляет на бой. Он должен беречь себя и помнить, что она будет все время его ждать.

Корисанда собрала все свои сбережения, чтобы отдать их на нужды войны.

– Ты видишь, что это за женщина, – сказал Генрих д'Обинье. – Она ничего не просит, а сама отдает все, что имеет. Мне нужен сын, и я твердо настроен избавиться от жены, вступить в брак с Корисандой.

Д'Обинье встревожился. Марго, при всех своих недостатках, была дочерью и сестрой французских королей, в отличие от Корисанды, незнатной вдовы, которая совсем не подходила в жены королю Наварры. Генрих должен это понять. Сейчас, когда он полон любви к ней, говорить ему об этом бесполезно, но увлечения короля редко бывали долгими, хотя этот его роман продолжался уже несколько лет, и не было никаких признаков его конца.