Брови Дионы дрогнули. Она заглянула Глебу в глаза и жалобно пробормотала:
– Пожалуйста, Глеб. Уничтожь Гиблое место.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Первоход с трудом отвел взгляд.
– Даже не думай, – сухо сказал он. – Ко мне в голову ты не заберешься.
– Нелюди должны погибнуть! – с болью и отчаянием в голосе воскликнула Диона. – Мы уроды! Ошибка богов! Мы не должны жить!
Глеб посмотрел на камень.
– Возможно, в этих мутациях есть смысл, – пробормотал он. Затем вздохнул и, глянув на Диону, сказал: – Прости, но я не позволю тебе уничтожить Гиблое место.
Девушка обессиленно опустилась на траву.
– Помнишь, ты говорила, что судьба начертана на прибрежном песке? – спросил ее Глеб. – Ты ошиблась. Судьба высечена на камне. И камень этот называется Нуаран. Я должен идти, Диона. Прощай и будь счастлива.
Глеб отвернулся и зашагал к пещере. Диона хотела закричать и броситься ему вслед, но руки и ноги ее странно оцепенели. Она снова тяжело опустилась на землю и с ужасом уставилась на свое деревенеющее тело.
– Одичан… тройчан… – прозвучал у нее в ушах далекий голос колдуньи Мамелфы. – …Ядовитым взглядом… оцепени… преврати живое в мертвое…
Диона с отчаянием посмотрела Глебу вслед и разомкнула губы, но не смогла выговорить ни слова.
«Боги-думраны!.. – беззвучно взмолилась она тогда. – Помогите мне! Я не хочу умирать!»
С век Дионы скатились слезы и тут же застыли на ее окаменевших щеках, подобно двум каплям прозрачного белого янтаря.
8
Ощущение необыкновенной силы и мощи не покидало Глеба. Он смело шагнул в пещеру, но остановился на каменном пороге, пораженный величиной и формой Святилища. Пещера была безупречно круглой и воистину огромной – с футбольное поле в диаметре.
Повсюду горели свечи – сотни, а может, тысячи свечей. По всей пещере в странном порядке были разбросаны черные валуны.
Недалеко от входа стояла вертикально черная плита со слегка закругленными углами. Высотой она была в человеческий рост. Сжав в руке камень Власти, Глеб двинулся к этой плите.
И вдруг пещера пришла в движение. Глеб увидел, что черные валуны растут, выпрямляются и превращаются в человеческие фигуры.
А вскоре он уже смог разглядеть, что это были за фигуры – высокие, худые, закутанные в черные плащи, с надвинутыми на лица капюшонами. Жрецы Нуарана. Их было не меньше полусотни.
Глеб остановился, не дойдя нескольких шагов до плиты, и громко проговорил:
– Жрецы Нуарана, я пришел к вам с миром!
Жрецы стояли, как черные каменные глыбы, и не шевелились. Глеб подождал немного, потом поднял над головой камень Власти и крикнул:
– Я принес камень! Позвольте мне вставить его на место!
По пещере пробежал ледяной ветер, шевельнув на лицах жрецов черные капюшоны. И вдруг могучий хор голосов сотряс своды пещеры:
– МЫ РАЗРЕШАЕМ ТЕБЕ ПРИБЛИЗИТЬСЯ К НУАРАНУ, ЧУЖЕЗЕМЕЦ!
Орлов вздрогнул от неожиданности и едва не выронил камень. Жрецы говорили хором, слово в слово, звук в звук, и капюшоны шевелились на их лицах одинаково, словно это был один жрец, который отражался сразу в полусотне зеркал.
Глеб шагнул к плите. Он увидел, что ее гладкая черная поверхность испещрена мерцающими письменами.
Выемку от недостающего камня он заметил сразу. Глеб протянул руку, вставил камень в выемку, убрал руку и сказал, глядя на черный монолит Нуарана:
– Послушай, плита… Не знаю, что ты такое, но я принес недостающий камень, и теперь ты должна мне помочь. Выполни мое желание.
По гладкой поверхности Нуарана пробежали радужные всполохи. И снова своды пещеры дрогнули от хора голосов:
– НАЗОВИ СВОЕ ЖЕЛАНИЕ, ЧУЖЕЗЕМЕЦ!
– Я… – Глеб облизнул пересохшие губы. – Я хочу… – Он осекся и неуверенно повел плечами. – Послушайте… – Глеб повернулся к жрецам: – А вы уверены, что это сработает?
– НАЗОВИ СВОЕ ЖЕЛАНИЕ! – пророкотали те в ответ.
Глеб облизнул пересохшие губы.
– Ну, хорошо, – пробормотал он. – Раз вы говорите…
И тут Глеб увидел Диону. Девушка лежала на траве, недалеко от входа в пещеру. Лицо ее было поднято к небу, открытые глаза не мигали.
Глеб нахмурился.
– Что за черт? Что с Дионой?
– ПРИЗРАЧНЫЙ ПЕС МАМЕЛФЫ УБИЛ ЕЕ! – грозно пророкотал хор жрецов.
На лице Глеба появилось беспомощное выражение.
– Значит, я пришел слишком поздно? Но… этого не может быть. Это была просто собака.
Жрецы молчали. Глеб сглотнул слюну и громко спросил:
– Вы можете ей помочь?
– ЕЙ УЖЕ НИЧТО НЕ СМОЖЕТ ПОМОЧЬ! – ответили жрецы.
– Что ж… – Глеб вздохнул. – В таком случае, мне здесь больше нечего делать.
Он снова повернулся к черной плите:
– Нуаран, я хочу… Хочу… Черт! Пусть она будет жива!
Глеб зажмурил глаза, ожидая вспышки, раската грома или чего-нибудь подобного, но ничего не произошло. Выждав несколько секунд, он снова открыл глаза.
Диона сидела на траве и растерянно смотрела на свои руки.
– ОНА БУДЕТ ЖИТЬ! – хором сказали жрецы за спиной у Глеба. – НУЖНО ВЕРНУТЬ ЕЙ СИЛУ, НО МЫ ПОЗАБОТИМСЯ ОБ ЭТОМ!
Глеб с тоской посмотрел на черную плиту, вздохнул и пробормотал:
– Кажется, я опять совершил дурость. Похоже, это входит у меня в привычку.
– ВОЗВРАЩАЙСЯ К ЛЮДЯМ, ЧУЖЕЗЕМЕЦ! – холодно прогудел хор жрецов. – ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!
Орлов тряхнул головой:
– Не хочу я никуда идти! Слушайте, а что, если мне остаться здесь? Я могу стать одним из вас. Нет, серьезно. Я знаю несколько отличных песен. Разучим их и будем петь хором.
Жрецы молчали.
– У меня ваш камень, – угрожающе проговорил тогда Глеб. – Вы не можете мне отказать.
– ТЫ НУЖЕН ЛЮДЯМ! – хором изрекли жрецы.
Глеб криво ухмыльнулся.
– Да плевать я хотел на людей. Все, что я хочу, это вернуться домой. Да я и не смогу отсюда уйти. Спуржун-птица улетела.
– ТЫ ЗАБЫЛ ПРО КАМЕНЬ.
– Я уже использовал свое желание!
– ТЫ – ДА. НО МЫ – ЕЩЕ НЕТ.
Глеб помолчал, обдумывая слова жрецов, потом хмыкнул и сказал:
– Понимаю. Вы хотите вышвырнуть меня отсюда и не пожалеете для этого желания. Ладно, валяйте.
Глеб закрыл глаза.
– НУАРАН! – хором пророкотали жрецы. По черной плите вновь пробежали радужные всполохи. – ВЕРНИ ПЕРВОХОДА К ЛЮДЯМ!