– Покоритесь мне!
Затем подбежала к клетке и коснулась пальцами ближайшего замка. Замок с лязгом упал на землю. Диона распахнула железную дверцу и громко приказала:
– Выходи!
Спуржун-птица неуклюже выбралась из клетки и припала грудью к земле, позволив Дионе вскарабкаться к ней на спину.
– Лети! – приказала Диона.
Птица выпрямилась, распростерла огромные перепончатые крылья, пробежала несколько шагов и, оттолкнувшись мускулистыми ногами от земли, взмыла в воздух.
6
Когда Глеб вбежал в покои княгини, Наталья сидела на полу и, мучительно морщась, терла пальцами виски. Светлые волосы ее были испачканы кровью.
Услышав шум, княгиня подняла лицо и взглянула на Глеба подернутыми поволокой, ничего не выражающими глазами.
– Где она? – быстро спросил Глеб. – Где Диона?
– Ди… – Княгиня обессиленно сомкнула губы и снова принялась тереть пальцами виски. Она явно была не в себе.
Глеб быстро осмотрел комнату, на мгновение остановился взглядом на теле атамана Самохи, темной грудой лежащем на полу, и снова посмотрел на княгиню.
– Наталья, где Диона? – повторил он свой вопрос, повысив голос. – Темноволосая девушка! Она была здесь!
Наталья ничего не ответила, но тут взгляд Глеба упал на окно, и он сам все увидел. Огромная птица взмыла в воздух и стремительно понеслась над крышами построек. На спине у нее, крепко обхватил руками чешуйчатую шею, сидела Диона.
Глеб бросился к окну. И тут он увидел нечто такое, что заставило его раскрыть от изумления рот. В небо вспорхнула еще одна птица, похожая на огромную летучую мышь. Плечи ее венчала уродливая седовласая голова стригоя.
– Твою мать! – выругался Глеб и вскочил на лавку.
С лавки он перепрыгнул на стол, со стола щучкой сиганул в окно. Приземление вышло не совсем мягким – перекатившись через голову, Глеб ударился левым коленом о колесо телеги.
Он зашипел от боли, поднялся на ноги и огляделся.
Неподалеку валялись вилы со сломанным черенком и погнутыми окровавленными остриями. Трава и земля вокруг были забрызганы черной кровью Лагина.
Глеб, прихрамывая, побежал по подворью. Свернув за угол, он увидел возле конюшен две клетки. Дверца одной из них была распахнута, а сама клетка – пуста. Во второй сидела, уставившись на Глеба злобными глазищами, спуржун-птица.
Глеб остановился перед клеткой. Что делать дальше – он не знал. Спуржун-птица – тварь свирепая и своенравная. И, уж конечно, она не пустит Глеба на свой загривок. Как заставить крылатую тварь служить себе?.. Интересно, что сделал бы на месте Глеба охотник Громол?
Глеб представил себе высокую фигуру охотника, гордое лицо и вдруг припомнил его давние слова, к которым сам он когда-то отнесся скептически:
– Воздух Гиблого места пронизан Силой. Ты так часто ходил в Гиблое место, что сам стал его частью. Прислушайся к себе и почувствуй эту Силу. А потом попробуй использовать ее. Только будь осторожен. Если обращаться с Силой неправильно, она погубит тебя.
Глеб прикрыл глаза и сосредоточился. По рукам его пробежала теплая волна, а в голове словно зазвучала какофония звуков. Он еще больше сосредоточился и попробовал вычленить из этой какофонии внятную и чистую мелодию.
Как ни странно, удалось! Глеб открыл глаза и поразился тому, что увидел. Мир изменился. Краски стали сочнее, очертания предметов – четче.
Глеб почувствовал себя сильным и всемогущим. Он поднял руки и с удивлением посмотрел на них. Руки как руки, разве что легкое золотистое сияние исходит от них. Откуда же тогда взялось ощущение, что он может взяться этими руками за железные прутья клетки и безо всяких усилий раздвинуть их в стороны?
Почти не осознавая, что делает, Глеб шагнул к клетке…
Прутья поддались сразу. Крылатая тварь будто что-то почувствовала – она нахохлилась и забилась в самый дальний угол клетки, поглядывая оттуда на Глеба настороженными, сердитыми глазами.
Глеб вырвал несколько железных прутьев и отшвырнул их в сторону. Затем взглянул на крылатую тварь и властно крикнул:
– Выходи!
В горле птицы что-то клокотнуло. Неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, она послушно заковыляла к пролому.
Глеб посторонился и дал спуржун-птице выйти на волю. Подождал, пока чудовище расправит крылья и поднимет голову, а затем прыгнул ему на спину.
«Боже, что я делаю!» – пронеслось в голове у Глеба, но в следующее мгновение он обхватил скользкую шею спуржун-птицы руками и рявкнул:
– А теперь – лети!
Спуржун-птица распростерла перепончатые крылья и побежала вперед. Рывок – и вот они уже в воздухе. У Глеба захватило дух, и он крепче вцепился руками в шею твари. Птица поднималась все выше и выше.
Далеко впереди, почти у самого горизонта, Глеб увидел две черные точки.
– Лети за ними! – приказал Глеб, перекрикивая ветер.
Чудовище широко взмахнуло крыльями и стремительно понеслось по серому, так и не прояснившемуся после дождя небу, на запад – в сторону Гиблого места.
7
Небо по-прежнему было серым от мороков. Небольшая полянка поросла осокой, там и тут из земли торчали черные, словно обугленные, коряжины. Вокруг полянки темнел непролазный лес-глушняк.
Неподалеку от черного зева пещеры, возле потемневшего от копоти огромного каменного идола, горел большой жертвенный костер. Однако жрецов поблизости не было.
Спрыгнув со спины спуржун-птицы, Диона приказала:
– Лети прочь!
Чудовище взмахнуло крыльями и взвилось в серое небо. Диона вынула из кармана черный камень и взглянула на него. По камню пробежал радужный всполох, и на его гладкой поверхности появился небольшой мерцающий значок. Недостающая буква в письменах падшего бога!
Диона сжала камень в ладони и быстро зашагала к пещере.
– Нет, Диона! – услышала она у себя за спиной хриплый крик стригоя.
Диона вздрогнула и со всех ног побежала к пещере. Однако убегать от стригоя было бесполезно. Мгновение – и вот он уже стоит перед ней, заслонив вход в пещеру.
Диона остановилась и хмуро взглянула на Лагина. Стригой улыбнулся.
– От меня невозможно убежать, – сказал он. Затем покосился на черный зев пещеры и прищурил синие глаза. – Значит, это и есть святилище Нуарана? Скажу тебе честно, я ожидал чего-то большего.
Диона рванулась с места и хотела обежать стригоя стороной, но Лагин вновь возник у нее на пути.
– Отдай мне Ореол, Диона, – спокойно произнес он.
Диона прижала камень к груди.
– Ты не понимаешь! – отчаянно выкрикнула она.
– Нечего тут понимать. Этот камень – символ власти. Не знаю, что за чудеса он способен творить, да и не хочу знать. Мне нужна власть, Диона. Только став властелином мира, я перестану быть в нем изгоем. – Лагин протянул руку. – Отдай мне его! Отдай, и я отпущу тебя!