Глеб вложил меч в ножны, сбросил с головы шелом, чтобы не мешал обзору, и увидел поблизости лошадь без седока. Поймать ее оказалось делом непростым. Глеб провозился довольно долго и все же сумел вскочить в седло. Усмирив вставшую на дыбы лошадь, он пустил ее в галоп и поскакал вслед за Дионой.
Если бы в этот момент он обернулся, то увидел бы, как из-под груды упырьих трупов выбрался человек. Это был молодой мужчина с длинными седыми волосами.
5
До покоев княгини Натальи Диона добралась, не встретив на пути ни одного препятствия. Княгиня сама, своим самоличным приказом, отправила всех до одного охоронцев на бой с воинством Бычеголова, оставив княжий дворец без защиты.
Распахнув дверь покоев княгини, Диона переступила через порог. Наталья стоял посреди комнаты, сложив руки на высокой груди. Голова ее была не покрыта, густые светло-русые волосы рассыпались по плечам.
– Княгиня! – выдохнула Диона и захлопнула за собой дверь.
Наталья смотрела на нежданную гостью сухим, холодным взглядом.
– Кто ты? – спросила она. – И зачем сюда пришла?
Диона сжала кулаки и ответила, глядя княгине в глаза:
– Мне нужен золотой посох Егры. Я пришла за ним.
Наталья усмехнулась и презрительно проговорила:
– Поди прочь, замарашка!
Диона, не сводя с княгини яростного взгляда, вынула из ножен длинный узкий кинжал.
– Я не уйду без посоха, – сказала она. – Тебе придется отдать его мне.
Наталья окинула дерзкую незнакомку с головы до ног холодным неприязненным взглядом и, дернув щекой, сказала:
– Ты думаешь, что я боюсь тебя? Глупая девчонка. Ты можешь убить меня, но я не дам тебе то, что ты просишь.
– Ну так я сама возьму его!
Диона окинула взглядом комнату и увидела золотое навершие посоха, торчащее из-за богатого резного комода. Она двинулась в комоду, но Наталья преградила ей путь:
– Нет!
– Уйди с дороги, княгиня! – потребовала Диона гневным, рокочущим голосом.
Наталья протянула руку и взяла со стола нож, которым до прихода нежданной гостьи резала фрукты. Диона шагнула вперед, и Наталья махнула у нее перед лицом своим ножом.
Однако Диона была опытным и умелым воином, а Наталья никогда не держала в руках боевое оружие. Диона легко увернулась от ножа и изо всех сил ударила княгиню рукоятью кинжала по затылку.
Наталья, не успев даже вскрикнуть, рухнула на пол. Ее светлые волосы огромным веером разметались по половицам. Диона перешагнула через княгиню и двинулась к комоду.
Крытый золотом посох оказался еще тяжелее, чем она думала. Диона сунула кинжал за пояс и достала из кармана охотничьей куртки небольшой позолоченный ключик, снятый со связки, добытой Бычеголовом.
Под навершием посоха она увидела щель, похожую на замочную скважину.
Диона вставила ключик в щель и повернула его. В посохе щелкнула пружина, и часть навершия отошла в сторону. Диона запустила длинные тонкие пальцы внутрь и вынула из углубления небольшой черный камень.
В ушах у нее зазвучал негромкий, спокойный голос отца…
* * *
Белнон взглянул на дочь выпуклыми розовыми глазами – так внимательно, словно хотел досмотреться до самых темных глубин ее души.
– В Святилище Нуарана есть черная плита, – сказал он негромко. – На ней – письмена, оставленные древним богом. Много веков назад в плиту попала молния и выбила один камень. Без этого камня и буквицы, которая высечена на нем, послание бога невозможно прочесть целиком. Но тот, кому удастся найти камень и вставить его на место, станет хозяином Нуарана, и черная плита Святилища выполнит любое его желание.
Диона прищурила зеленые глаза.
– Зачем ты мне все это рассказываешь, отец? – недоуменно спросила она.
– Колдунья Мамелфа охотится за камнем, – ответил Белнон усталым голосом. – Но если камень попадет к ней в руки, она сможет повелевать миром. Ты не должна этого допустить.
– Ты сказал, что камень висит на шее у князя?
Белнон прищурил розоватые глаза:
– Не совсем. На шее у него висит камень-двойник. А настоящий Ореол Власти князь Егра прячет в своем посохе.
– Неужто колдунья Мамелфа этого не знает?
Белнон улыбнулся.
– Я окутал посох облаком Силы, и колдунья не видит его. Но рано или поздно она доберется до камня, и тогда… – Белнон не договорил. Он положил руку на плечо Дионе и мягко сказал: – Добудь камень, дочка. Добудь и уничтожь. Брось его в зловонную трясину, чтобы он не достался никому.
– Хорошо, отец. Я добуду камень…
* * *
Диона сжала Ореол в ладони. Камень был теплый, пористый и почти ничего не весил.
– Я добыла его, – тихо проговорила она и быстро сунула камень в карман охотничьей куртки.
– Привет, Диона! – прозвучал у нее за спиной знакомый голос.
Она вздрогнула и обернулась. У двери стояли Лагин и атаман Самоха. Сердце Дионы заколотилось в груди.
– Что вам нужно? – резко спросила она.
– То, что ты положила в карман, – ответил Лагин. – Отдай мне камень, девочка. Отныне я – хозяин этого дворца, и камень должен принадлежать мне.
Пока стригой говорил, Самоха не спускал жадного взгляда с княгини Натальи. Когда Лагин закончил, он шагнул к ней. На мгновение атаман заслонил Диону от стригоя. Диона воспользовалась этим – она быстро вскочила на лавку, с нее – на подоконник, а с подоконника порхнула головой вперед в окно, проломив слюду.
Лагин взревел от ярости, схватил Самоху за шиворот и отбросил в сторону. Атаман, не успев ничего понять, перелетел через всю комнату и ударился головой о деревянную балку. В голове его что-то хрустнуло, он упал на пол и больше не поднимался.
Коснувшись земли, Диона быстро вскочила на ноги, схватила с телеги, стоявшей у стены, вилы и молниеносно воткнула их черенком в мокрую после дождя землю.
Черная тень стригоя нависла у Дионы над головой, и девушка резко отскочила в сторону. Лагин упал грудью на железные острия вил, рухнул вместе с вилами на землю и, скребя по земле длинными когтями, громко закричал.
От оглушительного крика раненого стригоя по коже Дионы пробежал мороз. Девушка повернулась и со всех ног понеслась по огромному подворью. Добежав до конюшен, Диона увидела две большие железные клетки, а в них – двух чудовищных птиц с перепончатыми крыльями.
Две пары круглых, злобных глаз уставились на Диону. Твердые, будто камни, клювы приоткрылись, и из двух чешуйчатых глоток вырвалось громкое змеиное шипение.
Диона на бегу выставила перед собой правую руку и властно проговорила: