всякий дележ!
- Это в тебе говорит кровь Морганов, - одобрительно усмехнулся Генри.
- Дескать, пусть достанется все тому, кто первый найдет. Я перекопал почти
весь остров за эти полгода, и все, что нашел, - вот это тряпье. Я, конечно,
постараюсь найти клад раньше тебя, но как только понадоблюсь тебе и ты меня
позовешь, стану с тобой спина к спине у мачты.
- Это замечательная песня, - сказал Френсис, - я бы хотел ее
выучить. Ну-ка, повтори еще раз ту строфу.
И, звякнув флягами, они запели:
Мы - спина к спине - у мачты,
Против тысячи вдвоем!
Однако сильнейшая головная боль заставила Френсиса прекратить пение, и
он с радостью позволил Генри уложить его в повешенный в тени гамак. Тем
временем сам Генри отправился на "Анджелику" - передать капитану приказание
своего гостя стоять на якоре и ни под каким видом не пускать матросов на
берег Тельца. Лишь поздно утром на следующий день, проспав тяжелым сном
немало часов кряду, Френсис, наконец, поднялся и заявил, что голова у него
снова ясная.
- Я знаю, как это бывает: сам однажды свалился с лошади, -
сочувственно заметил его странный родственник, наливая ему большую кружку
ароматного черного кофе. - Выпей-ка вот это, сразу станешь другим
человеком. Не могу предложить тебе ничего особенного на завтрак, кроме
солонины, сухарей да яичницы из черепашьих яиц. Яйца свежие, за это могу
поручиться: я вырыл их сегодня утром, пока ты спал.
- Этот кофе уже сам по себе целый завтрак, - тоном знатока отозвался
Френсис, разглядывая своего нового родича и время от времени переводя взгляд
с него на портрет.
- Ты ведь тоже точная его копия; и схожи вы не только внешне, -
рассмеялся Генри, поймав взгляд Френсиса. - Когда ты отказался вчера делить
клад, ты рассуждал так, как рассуждал бы старик сэр Генри, будь он жив. У
него была врожденная антипатия к дележу, он не делился даже с собственной
командой. Отсюда все его беды. И уж, конечно, он не поделился бы ни одним
пенни со своими потомками. А вот я совсем другой. Я не только готов отдать
тебе половину Тельца, но и свою половину в придачу, вместе со всей
движимостью и недвижимостью: бери себе и хижину, и прелестную обстановку, и
фамильные ценности - все, даже черепашьи яйца, какие остались. Когда же вам
угодно будет вступить во владение всем этим?
- Как это понять?.. - спросил Френсис.
- А вот так. Здесь ничего нет. Я, можно сказать, перекопал весь
остров, и единственное, что я нашел, - это сундук, набитый тряпьем.
- Но это должно было вдохновить тебя на дальнейшие поиски!
- Еще бы! Я уж думал, что клад у меня в кармане.
Во всяком случае этот сундук указывал, что я на правильном пути.
- А почему бы нам не попытать счастья на острове Быка? - спросил
Френсис.
- Вот об этом я как раз и подумываю, хотя у меня есть основания
предполагать, что сокровище зарыто где-то на материке. Ведь в старину люди
имели обыкновение указывать долготу и широту с отступлением на несколько
градусов.
- Да, если на карте помечено десять градусов северной широты и
девяносто восточной долготы, это вполне может означать двенадцать градусов
северной широты и девяносто два восточной долготы, - подтвердил Френсис. -
А может означать и восемь градусов северной широты и восемьдесят восемь
восточной долготы. Пираты держали поправку в уме, и если умирали внезапно,
что, как видно, было их обыкновением, то секрет умирал вместе с ними.
- Я уже почти решил перебраться на остров Быка и всех этих охотников
на черепах выставить оттуда на материк, - продолжал Генри. - А потом мне
вдруг начало казаться, что, пожалуй, лучше начать с материка. У тебя ведь
тоже, наверно, есть свои ключи для поисков клада?
- Конечно, - кивнул Френсис. - Но знаешь, мне хотелось бы взять
обратно свои слова по поводу дележа.
- Валяй, бери, - подзадорил его Генри.
- Ну, так беру! И, скрепляя свой договор, они крепко пожали друг другу
руки.
- "Морган и Морган" - компания только из двух человек, - рассмеялся
Френсис.
- Актив: все Карибское море, испанские колонии на материке, большая
часть Центральной Америки, сундук, набитый никуда не годным старьем, и
множество ям, вырытых в земле, - подхватывая шутку, в тон ему продолжал
Генри. - Пассив: змеиные укусы, грабители индейцы, малярия, желтая
лихорадка...
- И красивые девушки, которые сначала целуют совершенно незнакомого
человека, а потом тычут ему в живот блестящим серебряным револьвером, -
вставил Френсис. - Я сейчас расскажу тебе одну занятную историю. Позавчера
я отправился на шлюпке к материку. Не успел я высадиться на берег, как ко
мне подскочила красивейшая в мире девушка и потащила за собой в джунгли. Я
решил, что она либо собирается съесть меня, либо женить на себе. Но что из
двух - понять не мог. И вот, прежде чем я успел это выяснить, как ты
думаешь, что сделала эта прелестная особа? Сказала что-то весьма
неблаговидное о моих усах и, пригрозив револьвером, погнала обратно к лодке.
А там заявила, чтобы я немедленно уезжал и никогда больше не возвращался или
что-то в этом роде.
- Где же это случилось? - спросил Генри, весь превратившись в слух.
Но Френсис, увлеченный воспоминаниями о своем злополучном приключении,
не заметил повышенного интереса собеседника.
- Да вон там, на противоположной стороне лагуны Чирикви, - ответил