свидания, которые были у меня назначены, и успеть на поезд. Всего хорошего,
Риган. До скорой встречи, сеньор Торрес, где-нибудь возле Бокас-дель-Торо
или в какой-нибудь яме на Быке или Тельце. Так, по-вашему, клад на Тельце?
Ну, в общем до встречи. Adios!
А сеньор Альварес Торрес остался еще на некоторое время у Ригана и
получил подробнейшие инструкции о той роли, которую ему предстояло играть: с
самого начала пути и на всем его протяжении он должен всячески задерживать и
затягивать экспедицию Френсиса.
- Короче говоря, - заключил Риган, - я не буду очень горевать, если
в интересах своего здоровья он останется там надолго, а если и вообще не
вернется, тоже плакать не буду.
Деньги, как и молодость, не знают преград, и Френсис Морган, законный и
естественный обладатель и молодости и денег, в одно прекрасное утро, через
три недели после того, как он распрощался с Риганом, оказался на борту
зафрахтованной им шхуны "Анджелика", попавшей неподалеку от берега в полосу
штиля. Вода была точно стекло, шхуну еле покачивало, и Френсис Морган,
томясь от скуки и избытка энергии, которая, так же как молодость, не знает
преград, попросил метиса-капитана, сына ямайского негра и индианки, спустить
за борт маленький ялик.
- Похоже, что здесь можно подстрелить попугая, или обезьяну, или
что-нибудь в этом роде, - заметил Френсис, разглядывая в мощный цейсовский
бинокль берег, поросший непроходимым лесом, в полумиле от них.
- Скорей всего, сэр, вы наткнетесь на лабарри, местную ядовитую змею,
укус которой смертелен, - усмехнулся капитан и владелец "Анджелики",
унаследовавший от своего отца ямайца способность к языкам.
Но Френсиса уже невозможно было удержать: в эту самую минуту он увидел
в бинокль сначала белую асьенду [1] вдали, а затем фигуру женщины в белом на
берегу; он даже заметил, что женщина тоже рассматривает в бинокль его самого
и шхуну.
- Спустите ялик, капитан, - приказал он. - Кто там живет? Белые?
- Семейство Энрико Солано, сэр, - был ответ. - Это родовитые
испанские аристократы, уж поверьте моему слову. Им принадлежит вся эта
местность, от моря до Кордильер, а также половина лагуны Чирикви. Земли у
них много, а вот денег - мало. Гордецы страшенные, ну и вспыльчивые, как
порох.
Когда Френсис в крошечном ялике отплыл к берегу, зоркий глаз капитана
подметил, что он не взял с собой ни ружья, ни дробовика для предполагаемой
охоты на попугаев или обезьян. А еще глаз капитана уловил фигуру женщины в
белом, выделявшуюся на темном фоне джунглей.
Френсис греб прямо к берегу, покрытому белым коралловым песком, не
решаясь оглянуться через плечо и посмотреть, там ли еще эта женщина, или уже
исчезла. Б его помыслах не было ничего дурного - лишь вполне естественное
для молодого человека желание познакомиться с молодой сельской жительницей,
вероятно полудикаркой, а в лучшем случае - наивной провинциалочкой, с
которой можно будет поболтать и подурачиться, пока штиль сковывает
"Анджелику". Когда дно ялика зашуршало по песку, Френсис выпрыгнул из лодки,
сильной рукой приподнял ее нос, втащил на берег и только после этого
обернулся. Вокруг не было ни души. Френсис доверчиво пошел вперед. "Любой
путешественник, попав на незнакомый берег, имеет право поискать местных
жителей, чтобы узнать дорогу", - сказал он себе.
И Френсис, рассчитывавший лишь на мимолетное развлечение, получил
столько развлечений и таких, о каких и мечтать не мог. Из-за зеленой стены
джунглей, точно фея из волшебной шкатулки, внезапно выскочила уже виденная
им молодая женщина и обеими руками схватила его за руку. Одного взгляда на
нее было достаточно, чтобы понять, что это девушка, вполне созревшая и
оформившаяся. Френсиса удивили сила и нежность, с какими она сжала его руку.
Свободной рукой он сорвал с головы шляпу и поклонился незнакомке с
невозмутимостью Моргана, воспитанного в Нью-Йорке и привыкшего ничему не
удивляться, - и был удивлен, да еще как! Причем потрясла его не только
красота девушки, но и взгляд, каким она в упор смотрела на него, - суровый
и непреклонный. Ему даже показалось, будто он уже где-то встречался с нею.
Он что-то не замечал, чтобы незнакомые люди так смотрели друг на друга.
Девушка обеими руками потянула его за руку и взволнованно прошептала:
- Скорей! Следуйте за мной! С минуту он колебался. Тогда она
нетерпеливо дернула его, увлекая за собой. Решив, что это какая-то странная
игра, принятая, вероятно, на побережье Центральной Америки, он с улыбкой
уступил - и уже сам не знал, добровольно ли следует за нею, или она силой
тащит его в джунгли.
- Делайте то же, что и я, - бросила она ему через плечо, держа его
теперь только одной рукой.
Он повиновался с улыбкой: он полз, когда ползла она, сгибался в три
погибели, когда она сгибалась, и то и дело сравнивал себя с Джоном Смитом и
Покахонтасом [2] .
Внезапно девушка остановилась и села на землю, жестом приказав Френсису
сесть рядом; она высвободила свою руку из его руки и прижала ее к сердцу.
- Слава богу! - с трудом переводя дух, произнесла она. - О
милосердная дева Мария!
Подражая ей, - такова была ее воля и таковы были, по-видимому, правила
игры, - он с улыбкой тоже прижал руку к сердцу, хоть и не обратился при