Френсису и так уже стоило немалых усилий согласиться на брак с
королевой и сохранять при этом внешнее спокойствие, теперь же, услышав о
предстоящем венчании Леонсии, он не мог оставаться спокойным. И Леонсия
сразу заметила, каких трудов ему стоит взять себя в руки. Его страдания
доставили ей тайную радость, и с чувством чуть ли не торжества она увидела,
как он под каким-то предлогом вышел из комнаты.
Еще до этого он показал всем телеграмму. Его состояние поставлено на
карту, сказал он, нужно немедленно дать ответ. И он попросил Фернандо
снарядить верхового, чтобы тот отвез телеграмму на правительственную
радиостанцию в Сан-Антонио.
Леонсия не стала долго додать и последовала за Френсисом. Она нашла его
в библиотеке; он сидел у письменного стола перед чистым листом бумаги,
мечтательно глядя на большую фотографию Леонсии, которую он снял с низкого
книжного шкафчика и поставил перед собой. Тут Леонсия уже не могла больше
сдерживаться - она невольно всхлипнула и покачнулась. Френсис тотчас
вскочил и схватил ее в объятия, чтобы она не упала. И прежде чем они могли
сообразить, что происходит, губы их слились в страстном поцелуе.
Внезапно Леонсия вырвалась из объятий Френсиса и с ужасом посмотрела на
него.
- Довольно, Френсис, этому надо положить конец! - воскликнула она. -
Больше того: вы не должны быть на моей свадьбе. Если вы останетесь, я не
отвечаю за себя. Сегодня из Сан-Антонио в Колон уходит пароход. Вы должны
уехать на нем вместе с вашей женой. Оттуда вы без труда доберетесь до Нового
Орлеана на пароходе какой-нибудь фруктовой компании, а затем поездом - до
Нью-Йорка. Я люблю вас, вы это знаете.
- Но мы с королевой еще не обвенчаны! - воскликнул Френсис,
переставая владеть собой. - Нельзя же считать настоящим венчанием этот
обряд перед алтарем бога Солнца! Мы не муж и жена - ни по обряду, ни на
самом деле. Уверяю вас, Леонсия. Еще не поздно...
- Но этот обряд перед алтарем бога Солнца до сих пор связывал вас, -
спокойно и решительно прервала она его. - Пусть он и связывает вас до тех
пор, пока вы не приедете в Нью-Йорк или хотя бы... в Колон.
- Королева не захочет венчаться по нашим правилам, - сказал Френсис.
- Она утверждает, что все женщины в ее роду венчались именно так и что
обряд перед алтарем бога Солнца связывает священными узами.
Леонсия неопределенно пожала плечами, но на лице ее по-прежнему
читалась твердая решимость.
- Женаты вы или не женаты, - сказала она, - вы должны оба уехать, и
сегодня же. Иначе я сойду с ума. Предупреждаю вас: я не выдержу, если вы тут
будете. Я не смогу, я знаю, что не смогу у вас на глазах венчаться с Генри и
после венчания снова видеть вас... Пожалуйста, пожалуйста, не поймите меня
неправильно. Я в самом деле люблю Генри, но... но не так, как вас. Я... мне
не стыдно смело сказать вам об этом - я люблю Генри примерно так, как вы
любите королеву, а вас я люблю так, как должна была бы любить Генри, как вы
должны были бы любить королеву и как, я знаю, вы любите меня.
Она схватила его руку и прижала к своему сердцу.
- Вот! В последний раз! А теперь уходите! Но его руки уже обвились
вокруг нее, и Леонсия ответила на его поцелуй. Однако она тотчас вырвалась
из его объятий и бросилась к двери. Френсис смирился перед ее решением,
потом взял ее фотографию.
- Я возьму это на память, - сказал он.
- Вы не должны этого делать, - сказала Леонсия, и лицо ее осветила
нежная прощальная улыбка. - А впрочем, берите! - добавила она, повернулась
и исчезла.
Итак, И Пыну предстояло еще выполнить поручение, за которое Торрес
заплатил ему сто долларов вперед. На следующее утро, через несколько часов
после отъезда Френсиса и королевы в Колон, И Пын явился в асьенду Солано.
Энрико курил сигару на веранде, очень довольный собой и всем миром, а также
тем, как в этом мире все складывается. Увидев И Пына, он сразу признал в нем
вчерашнего посетителя и, прежде чем начать с ним беседу, велел Алесандро
принести пятьсот песо, как было договорено накануне. Таким образом И Пын,
занимавшийся торговлей секретами, не без удовольствия продал свой товар
вторично. Но он остался верен указаниям, полученным от Торреса, и заявил,
что сообщит секрет только в присутствии Леонсии и Генри.
- Этот секрет завязан веревочкой, - сказал И Пын, когда Генри с
Леонсией явились и он стал при них развязывать пакет с доказательствами. -
Сеньорита Леонсия и ее жених должны первыми осмотреть эти вещи. А потом
будут смотреть все остальные.
- Что вполне справедливо, поскольку это касается прежде всего их
самих, - великодушно согласился Энрико, хотя по тому, как он подозвал к
столу дочь и Генри, чувствовалось, что ему не терпится поскорее ознакомиться
с содержимым пакета.
Он старался сохранять равнодушный вид, но украдкой все время наблюдал
за молодыми людьми. К его великому изумлению, Леонсия вдруг бросила на стол
какую-то бумагу, которую она прочла вместе с Генри, и без всякого стеснения,
от всего сердца обняла жениха, а потом от всего сердца и без всякого
стеснения поцеловала прямо в губы. А Генри отступил и в смятении и тоске
воскликнул:
- Но боже, Леонсия, ведь это же конец всему! Мы никогда не сможем быть
мужем и женой!
- Что такое? - вскипел Энрико. - Какой об этом может быть разговор
теперь, когда все уже готово к свадьбе? Что это значит, сэр? Это
оскорбление! Вы обвенчаетесь, и обвенчаетесь сегодня же!