Король выискивал признаки неуважения к себе у всех, кто приближался к нему, а порой ему казалось, что он слышит насмешки у себя за спиной.
Когда он проводил время с Шарлоттой и их малышом в Ричмонде, когда видел, что ее беременность вторым ребенком с каждым днем становится заметнее, он забывал все свои печали и наслаждался спокойной загородной жизнью.
Здесь к Георгу приходило умиротворение, но стоило ему приехать в Сент-Джеймс, что приходилось делать довольно часто, как снова возвращались прежние страхи и ощущение того, будто его преследуют.
Удручало Георга и то, что он не мог поделиться своими сомнениями с кем-нибудь. Прежде он бы посоветовался с лордом Бьютом. Но теперь Бьют ушел с головой в свои проблемы, и то, что он оказался не в состоянии справиться с ними, помогло Георгу понять: его идол стоит на глиняных ногах.
Лорду Бьюту действительно приходилось нелегко. Он вкусил большой кусок удачи, который вызвал у него острое несварение. Ему часто стала приходить в голову мысль, что, наверное, гораздо увлекательнее стремиться к цели, чем достичь ее. Он начал опасаться, что, возможно, оказался не столь уж опытным политиком, чтобы овладеть искусством управления государством.
Лорд Бьют строил грандиозные планы, стараясь обеспечить стране желанный мир. Правда, в самом начале он поддерживал проводимую Питтом политику войны, но страна устала от войн. Втайне он вел секретные переговоры с Версальским двором через посла Сардинии, но действовать в одиночку и тайно было чрезвычайно опасно. Вот Карлу Второму это удавалось. Он вел искусную игру, не считаясь ни с чем, ради блага своей страны, но Джону Стюарту, графу Бьюту далеко до Карла Стюарта. Во-первых, у лорда Бьюта не было такой как у Карла власти и присущей Карлу небрежной гениальности. Бьют слишком нервничал и часто бывал нетерпелив. Он был не в ладах с Джорджом Гренвилом, на поддержку которого ранее рассчитывал; и его начал волновать вопрос, кому можно довериться настолько, чтобы сделать этого человека своим соратником.
Внезапно ему в голову пришла мысль о Генри Фоксе, и это показалось ему блестящей идеей. Придется переманить Фокса из оппозиции на свою сторону, но Бьют понимал, что Фокс достаточно честолюбив, чтобы сходу принять его предложение.
Лорд Бьют испросил аудиенции у короля и сообщил ему, что не может доверять Гренвилу в таком важном деле, как поддержка нового мирного договора и что на пост лидера Палаты общин ему нужен сильный человек, причем он должен быть достаточно умен, чтобы добиться желаемого результата.
– Наверняка у вас уже есть кто-то на примете, – сказал Георг.
– Фокс, – ответил Бьют.
Король слегка покраснел. Фокс! Зять Сары! Георг возненавидел Фокса с тех пор, как отказался от Сары, ибо был уверен, этот человек презирает его за то, что он позволил своей матери уговорить себя.
– Он единственный человек, который достаточно хитер, чтобы осуществить это.
– Фокс никогда не пойдет на такое. Для него это означало бы оставить свою партию и проявить нелояльность по отношению к Питту.
– Фокса заботит только лояльность по отношению к самому себе.
– Но вы действительно полагаете…
– Я убежден, что для нас это единственный выход.
Выход для нас! – подумал король. Значит Бьют свои неудачи приписывает и ему. Георга поразило то, что впервые в жизни он критически взглянул на своего «дорогого друга».
– Мы не можем позволить себе быть разборчивыми в средствах, – сказал Бьют.
Король отпрянул. Он был потрясен. Все было не так, как в прошлом и все оборачивалось против него. Он едва не разрыдался.
– Я полагаю, что Ваше Величество даст свое согласие на то, чтобы я обратился к Фоксу.
Король кивнул и сразу же повернулся к нему спиной.
Фокс вернулся в Холланд-хаус после беседы с Бьютом в цинично-довольном настроении. Он пообещал, что рассмотрит предложения досточтимого лорда, которые пока не вызывают у него особого энтузиазма. Лорд Бьют выглядел почти трогательным в своем стремлении включить мистера Фокса в круг пользующихся его доверием лиц. Значит, милорд Бьют, в конце концов, взялся за ум.
А что же Его Величество? – спросил Фокс. Что он думает по поводу того, чтобы иметь его – Фокса в качестве лидера Палаты общин?
Его Величество также жаждет этого, как и сам лорд Бьют, последовал ответ.
Да, подумал Фокс, они должно быть сильно встревожены. Георг не смел смотреть ему в глаза после того, как публично отверг Сару. Возможно теперь, когда Сара вышла замуж за Банбери, он решил, что это маленькое недоразумение улажено. Банбери вместо короля! «Мистер» Банбери, который когда-нибудь станет сэром Чарлзом. Некудышняя он партия в сравнении с королем. Но Сара выбрала его и, кажется, счастлива… Но Фокс сомневался, что этот брак сохранится долгое время, и относился к нему скептически.
Однако самым важным в данный момент была не Сара, а будущее самого Генри Фокса.
Он застал свою жену в гостиной и сообщил ей, что только что вернулся из Сент-Джеймса. Леди Каролина удивленно подняла брови.
– Бьют просит меня возглавить Палату общин.
– Не может быть!
– Да, моя дорогая, да! Они просто жаждут заполучить меня. Даже Его Величество не возражает.
– У них трудности, – сказала леди Каролина. – Но пусть они одни расхлебывают кашу, которую сами заварили.
– Хм…
– Не поверю, что ты серьезно задумался над этим предложением.
– На какое-то время… возможно, это не так уж и плохо, – проговорил Фокс, медленно покачивая головой.
– Но ты же обещал, что не станешь заниматься политикой!
– Я не забыл об этом.
– Да, но сейчас ты раздумываешь, принять ли тебе это предложение?
– На время, – заверил ее он. – Я обещаю тебе, что сделаю на этом состояние и уйду в отставку с высоким, звучным титулом в зените славы.
Каролина посмеивалась над ним; она слишком хорошо знала своего мужа. Фокс был циником и любил деньги даже больше, чем власть. Единственное его уязвимое место – леди Каролина. Они любили друг друга еще со времени своего романтического тайного побега.
Поэтому Каролина поняла, что наступает решающая игра, и когда все закончится, они заживут так, как ей всегда хотелось… подальше от государственных забот… наслаждаясь жизнью и друг другом.
Король принял мистера Фокса в своем кабинете во дворце Сент-Джеймс. Как и ожидал Фокс, здесь присутствовал Бьют.
У Фокса было несколько сардоническое выражение лица. Его трудно назвать красивым с его грузной фигурой и темным цветом кожи, но когда он говорил, хотя и не так блестяще владея ораторским искусством, как мистер Питт, но с такими внезапными вспышками непринужденного остроумия, что вполне мог восторжествовать над Питтом.