Мрак оскалил зубы:
— Верно. Собаки не трогали, волки брезговали. Зато люди… Ладно, не скули. Берег близко.
Она недоверчиво покачала головой.
Олег ничего не сказал.
— Думаешь, ему сверху так уж все видно? Понюхай воздух! Он мокрый и пахнет солью.
Тонко вырезанные ноздри Лиски дернулись, она втянула воздух. Измученное личико медленно осветилось надеждой.
— Чую… Верст десять?
— Двенадцать, если по прямой, как ворона… или сто, если полетит Олег.
Еще за версту они слышали далекий грозный рев, глухие удары. Когда выехали на крутой берег, все четверо ошалело ухватились за седла.
Они стояли на краю высокого скалистого берега. Далеко внизу волны как горы мерно накатывали на красный гранит, обрушивались исполинской тяжестью, расшатывали, ломали камень, выгрызали куски и уносили. Волны уходили вдаль, становясь все мельче и мельче, но на том конце мира не видно было ожидаемой полоски земли!
— Край света? — спросил Таргитай дрогнувшим голосом.
— Размечтался, — бросил Мрак грубо. — Врежь ему, Олег.
— Остров Буян лежит прямо, — врезал Олег безжалостно. — Его не видно, это остров старой магии. Даже я не видел, но книги говорят… Только сам Буян уже на краю мира, хрустальный купол неба краем опирается на него.
Он почти кричал, скала содрогалась под их ногами. Глухой, но мощный рев приглушал слова. Воздух был резкий, соленый и прозрачный. Мелкая водяная пыль поднималась от пены прибоя, там высовывались и пропадали горбатые спины морских зверей. Таргитаю почудились громадные клешни, горящие злобой выпуклые глаза.
— Близок локоть, — сказал он с тоскливой надеждой, — а ты уж придумай, как укусить… а лучше — грызануть. Чтобы р-р-р-раз — и тама.
Они сидели у костра, разожженного из предосторожности в ямке, когда сверху грохнулась птица, которая с каждым днем казалась Мраку все безобразнее, а Лиске — гордой и умной. Олег упал на кучку своей одежки, молниеносно оделся — так бы дрался, проворчал Мрак, — с тревогой поглядел на коней.
— Добро, что не отпустили… Без них не обойтись.
Лицо его было осунувшееся, желтое, в глазах метался страх. Мрак вскинул брови.
— На остров?.. Хрустальный мостик сотворишь?
Таргитай подпрыгнул.
— Олег, не вздумай!.. Кони подкованные, враз разнесут к чертям собачьим… или собачачьим, никак не запомню.
— Он подождет зимы, — предположил Мрак саркастически.
Олег не отвечал, пристально смотрел в серое небо, затянутое свинцовыми тучами. Там двигались темные тяжелые массы, сталкивались, в грязных массах глухо рокотало, поблескивало.
— Сейчас полнолуние, — сказал он мертвым голосом. — Чары сейчас бьют, как молот… В этот день можно зачаровать воду. Но только на час… Ежели не успеваем, а мы не успеваем, погибнем вместе с конями.
— Погибнем мы — погибнет весь мир, не только наши кони, — рассудил Мрак. — А там старик отбивается, ему сил осталось на неделю.
— Тогда собирайтесь, — сказал Олег тяжело. — Уже темнеет, я начну. В полночь мы должны свести коней на воду.
— В воду?
— Нет, на воду.
Таргитай и Мрак где рубили ступени, где опускали на веревках, на лютом холоде упрели, валил пар. Стемнело, на небе ни звездочки, в тяжелой плотной ночи измучились, даже не было сил возликовать, когда снизу донесся напряженный голос:
— Еще чуть… Что так долго?.. Уже полночь! Опаздываем.
Лиска спустилась последней. Олег вскочил на коня, громко и четко произнес заклятие. Пахнуло холодом, у Таргитая на лбу замерзли капли пота, а Мрак запахнул на животе душегрейку. Олег пустил коня вперед. В полной тьме остальные услыхали глухой стук, словно конь ступил по твердому.
— Никак море заморозил? — раздался в ночи неверящий голос Мрака. — Кони ноги переломают!
После второго заклинания темные тучи поредели, появилось светлое окошко. Призрачный лунный луч упал впереди, высвечивая площадку не шире огорода ленивого хозяина. Там торчали белесые застывшие волны. Дальше была ночь, но зоркий Мрак разглядел на краю света живые волны.
— Море будет замерзать впереди, — сказал Олег бесцветным голосом, — а таять сразу за конскими копытами…
— Всю дорогу? — спросил Таргитай зябко.
Олег не ответил, покачнулся. Мрак торопливо протянул руку.
— Быстрее вперед! Сомлеет — все разверзнется.
— Если не успеем за час, — добавила Лиска тревожно, — разверзнется тоже.
— Полнолуние длится дольше!
Из-под подков летели твердые брызги, лунный свет холодно блистал на острых гранях. Кони хрипели в смертельном страхе, едва удерживались на скользком, не понимая, откуда вдруг лед, пытались остановиться, страшась скакать в ночь, — оттуда доносилось шлепанье волн и чувствовалось бездонное море.
Мрак побледнел, ему одному лунный свет позволял видеть сквозь прогибающийся под ногами тонкий лед шныряющих крупных рыб, многоруких зверей, огромные глыбы тьмы с острыми зубами и шипами. Лед трещит, разбегается тонкими прожилками!
Олег скакал впереди: синий как мертвец, с отчаянно вытаращенными глазами. С нижней губы на подбородок текла темная струйка, встречный ветер срывал и размазывал по груди. От него шел нестерпимый холод, рыжие волосы от инея стали седыми. Конь весь стал белым. Мрак страшился, что тот на полном скаку рассыплется ледяными глыбами.
Лиска тоненько вскрикнула, перекрывая свист ветра:
— Луна прячется!
Олег на миг вскинул мертвецки желтое лицо. Светлое пятно, уже затянутое пленкой, тут же расширилось, свет стал чуть ярче. Конь Мрака сделал отчаянный прыжок, выбираясь из разверзающейся полыньи, понесся как заяц, обогнал Олега. Губы волхва шевелились, подновлял слабеющее заклятие.
— Держи лед, — закричал сзади Таргитай. — Я не умею плавать!.. И кони…
Олег стиснул зубы, напрягся. Лед упрочился, зато из тьмы в лунный свет начали выпрыгивать застывшие в беге волны — вздыбленные, с острыми гребнями, о которые легко споткнуться или поранить ноги. Промелькнула темная тушка зверя или большой птицы — рассмотреть не успели, — превращенная в лед страшным полнолунным заклятием.
Мрак щурился от встречного ветра, чувствовал себя уже погибшим. Бешеная скачка через морозную ночь на обезумевших от страха животных вот-вот кончится: проломится тонкий лед, разобьются о вздыбленные льдины, сорвутся ли со льдины — везет слишком долго. Пошли на авось, а авось хоть и вывозит, но не всегда туда, куда ждешь!