— Это крохи. Потом уразумели, что вас нет…
— Как? — не утерпел Олег.
— Вы не высовывались, — ответил Гольш просто. — А про вас известно, что не утерпели бы. Вы — простые, вас раскусили быстро. А раз так, то часть осталась осаждать башню, чтобы я не ускользнул… и не помог вам, а другие — за вами.
Олег наморщил лоб.
— Лиловая туча неслась за нами как лавина! Мы как раз вошли в круг ящероеда…
Гольш поднял брови в изумлении:
— Он отправил вас через магический круг?
— На ковре бы нас догнала туча, — произнес Олег медленно. — Так вот почему он так спешил от нас избавиться. В драке мы бы разнесли ему и остатки оазиса!
После обеда Мрак и Таргитай возлежали на мягких диванах, Лиска мылась и чистилась с таким остервенением, словно намерилась содрать шкуру. Гольш и Олег стояли у окна. Гольш объяснял:
— Видишь дрожит воздух? Но земля не прогрета, верно?
— Верно, — ответил Олег неуверенно. — Ну и что?
С дивана раздался прежний жизнерадостный голос:
— Батя, ему чего-нибудь попроще, а не охотничью мудрость! Олег, воздух дрожит над спящим медведем в траве, над лосем, над коровой… Над Змеем не дрожит. Змей — это большая холодная жаба с крыльями!
Олег всмотрелся.
— Так затаились враги? Но там ни оврага, ни кустов.
— Незримыми их делает колдовство. Их не вижу даже я, знаток магии, но я вижу, что на милю вокруг не скачут птицы, нет зайцев, вижу, где внезапно умолкают кузнечики, а бабочки срываются всей стаей…
Мрак пробасил одобрительно:
— Добро, батя! Не угораздило бы тебя нелегкая в колдуны, ты бы с охоты всегда возвращался с добычей.
Гольш благоговейно рассматривал Жезл, ласкал взглядом, бережно притрагивался самыми кончиками пальцев. Жезл лежал на низком столике, воздух потрескивал крохотными искрами. Когда сумерки сгустились, вокруг отполированного набалдашника стало заметно слабое свечение.
— Не гнилушка, а светится, — сказал Мрак с легким удивлением. — Наверное, жуки засидели.
— Теперь можете воспользоваться этой мощью, — сказал Олег, он требовательно смотрел в глаза старого мага. — Останови Зло!
Все четверо не сводили с Гольша глаз. Тот грустно улыбался самыми краешками губ, ввалившиеся за этот месяц глаза стали печальными.
— Остановить… — повторил он медленно. — Можно было бы попытаться… если бы… если бы!
Он обвел взглядом серьезные лица. Смотрят требовательно, настороженно, но лица как вырезаны из того же Прадуба. Суровые, потерявшие за путешествие в Гиперборею юношеские овалы, припухлости. У Мрака у рта прорезались глубокие складки, молодой волхв и дудошник посуровели, стали жестче. В движениях появилась экономная скупость.
— Жезл не обладает полной мощью без Пракамня, — сказал он наконец. — А Пракамень… там же в Гиперборее. Только в другой стране — Славии. На острове. Я не знаю, где это, но слыхивал, что страна обильна чудесами. Вода зимой становится твердой как камень, по ней можно даже ходить, с небес сыплются белые перья… и много других несуразиц, в которые верить просвещенному магу нелепо.
Мрак первым очнулся от удара, рявкнул злым голосом:
— Это что ж, нам переть еще раз?
Гольш сказал поникшим голосом:
— Только мудрый знает, что ежели задумал выполнить дело за месяц, клади два, ежели задумал перейти две реки, то придется перейти пять, если думаешь обойтись одним зубом, то выбьют челюсть… Всяк говорит: что ежели бы ведал, что так будет трудно, то и не брался бы… К счастью, человеку не дано видеть будущее.
Олег вскочил, в два прыжка оказался у окна. Спросил, не оборачиваясь:
— Они знают, что Жезл без нужного камешка?
— Нас бы уже смели в пыль, если бы знали. Я снял защиту, открыв двери для вас. Нас всех можно было брать голыми руками. Но они видели — вы несли Жезл! Сейчас там паника, я вижу.
Олег обернулся, его глаза были внимательными.
— Надолго ли?
Гольш наклонил голову.
— Ты научился многому, хватаешь на лету. Да, скоро поймут, что вы принесли пустые ножны, а меча нет.
Олег перевел взгляд на лица друзей.
— Все поняли?
Мрак проворчал медленно, словно ворочал тяжелые камни:
— Это даже Тарх поймет. Пусть меня берут голыми руками, но не сдвинусь с места, пока не отъемся, отосплюсь и пере трахаю всех девок.
— Здесь нет девок, — напомнил Олег сурово. — Волк крадет и считанных овец, а маги бьют как лежачих, так и сонных и даже ленивых. Даже если путь за Пракамнем так же труден, я лучше сгину в пути, чем дождусь ножа мясника.
— Размечтался, — сказал Мрак грубо. — Не видно, что чем дальше, тем страшнее? Тоже мне, волхв!
Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого.
— Хлопцы, вы о чем? Чудно как-то говорите, простому невру не понять, а я ж простой и даже очень простой…
— Вставай-вставай, — сказал Мрак, сам однако не сдвигаясь с места. — Олег говорит, что надо сбегать в Гиперборею еще разок. Только в другой угол. На островок посреди моря. Камешек там, видите ли, завалялся. Без этого камешка ну не идет ни колдовство, ни ведовство, ни волхование, а уж суп сварить и думать неча!
— Да мы уже поели, — ответил Таргитай непонимающе. — Правда, супа не было, это ты верно заметил… Но я и без супа наелся, из ушей выплескивается. Хотя, конечно, если суп хороший…
Мрак выглянул в окно, нахмурился.
— А где наше жабка с крылышками?
— Ты ж сам ее распорядился поставить в стойло, — напомнил Таргитай наивно.
— Упорхнула жабка, — бросил Олег хмуро. — Мы слезли, заклятие слезло тоже. Издохнет по дороге обратно, больно отощала.
Мрак почесал в затылке, на лице была смесь сочувствия, облегчения и досады. Издохнет, хорошо — Змей все-таки, но малость жалко. Свой Змей, летел по небу, как лось над будяками в весенний гон, только что не трубил и не ржал.
— А как выскользнем? — спросил Олег. Лицо волхва стало непривычно строгим, а голос требовательным.
— Не знаю, — ответил Гольш несчастным голосом. — На свою беду воротились, герои! Я, по чести, надеялся, что вас уже не увижу — добыли Жезл или нет. Где-то могли бы еще уцелеть, а здесь…
— Этого мы не могли, — ответил Таргитай ясным чистым голосом.