– Это шатер?
– Беседка, типа того. С одной стороны она подмокла, тут нужен отбеливатель, и все будет в порядке. – Он уже залез в кабину и завел мотор: – Пока, дорогуша.
– Подождите! – кричу я. – Когда его нужно вернуть?
На лице мужчины изумление.
– Его не нужно возвращать. Он ваш.
Фургон скрывается из виду, и я неуверенно подхожу к брезенту. Может, если разложить, он больше, чем кажется на первый взгляд.
– Одеяло! – Минни выскакивает из дома, забирается на брезент и начинает прыгать на нем.
– Это не одеяло! Это… палатка. Слезь с нее, солнышко. Давай взглянем, что она из себя представляет.
Я осторожно приподнимаю выгоревший брезент и прихожу в отчаяние. Внутри он зеленый от плесени. Приподнимаю другой конец и вижу чудовищную дыру.
У меня начинает кружиться голова. Предполагалось, что с этим все улажено. Но это не настоящий шатер. Это старая палатка. Как прикажете разместить в нем двести человек?
Меня трясет от паники. Но выбора нет. Либо вот это, либо ничего.
– Так! – говорю я Минни. – Мамочке нужно вычистить его, верно? Не трогай! – Я отвожу ее руку от зеленой плесени.
– Же-ле-е-е-е! – сердито вопит Минни. – Мо-о-о-о-о-о-е!
– Это не желе! Это гадость!
Отыскиваю под раковиной резиновые перчатки, отбеливатель и щетку и, усадив Минни перед телевизором, начинаю скрести брезент. Я – то думала, что отбеливатель справится с зеленью столь же быстро, как показывают в телерекламе. Но этого не происходит. Плесень глубоко въелась в брезент, а кое-где к ней добавилась еще и застарелая грязь. За десять минут ожесточенной работы отчищаю около шести квадратных дюймов, а потом в изнеможении останавливаюсь.
Я не справлюсь с этим.
Спина у меня болит. В висках пульсирует. По щекам течет пот. Убираю волосы с разгоряченного лица. Мне страшно. Все развивается по наихудшему сценарию, я больше не питаю никаких иллюзий. И почему я решила, что смогу организовать большую вечеринку в одиночку? Это слишком сложно.
Хочется плакать.
Нет. От слез толку не будет.
Не вполне осознавая, что делаю, я медленно лезу в карман и достаю телефон. И звоню Сьюзи.
Я не собираюсь просить ее о помощи. Не могу зайти так далеко. Но если она опять предложит… тогда я на все соглашусь.
– Бекс, привет! – моментально отзывается она.
– Сьюзи, как дела? – робко спрашиваю я.
Не стану упоминать о вечеринке. Подожду, пока она сама вспомнит о ней.
– Я все еще в ярости! – горячо говорит Сьюзи. – Знаешь, что я сегодня сделала? Собрала всю команду Тарки и спросила: «Почему вас с ним не было? Почему никто не присутствовал на фотосессии?» И знаешь, что самое плохое? Один из них был там! – Ее голос звенит от негодования. – Он сказал, ему все это показалось странным, но он решил, что так теперь принято в мире моды, и не стал вмешиваться. Все, Бекс, я становлюсь менеджером Тарки. У тебя есть известия от Дэнни? Я ему звоню, но он не желает со мной разговаривать.
– На мои звонки он тоже не отвечает. – Слышу, как кто-то вскрикивает, потом еще какой-то стук.
– Уилфи! Перестань! Бекс, мне нужно идти. Как ты там?
Она и слова не сказала о вечеринке.
Неожиданно чувствую себя униженной. Я не могу ни о чем просить. Не могу признаться, что замучилась с грязным шатром, что у меня нет денег, нет работы, нет идей.
– У меня… все хорошо. Поговорим позже, Сьюз…
Даю отбой и какое-то время сижу неподвижно и без единой мысли. На улице становится прохладно, смеркается. В доме Дженис зажигается свет. Беру телефон и нажимаю «Джесс».
Я приглашу ее выпить чаю, она увидит шатер и вызовется помочь мне. Она обязательно сделает это. Я должна была обратиться к ней давным-давно. Она же моя сестра, в конце-то концов!
– Привет, Джесс! Ты где? Хочешь чаю?
– Мы с Томом в Стаффордшире. Я приехала поработать в музее. Не смогла больше находиться рядом с Дженис. Ты не поверишь, что она учудила.
– Что?
– Выкрала наши противозачаточные средства. Она это отрицает, но я-то знаю. А иначе с какой стати наши презервативы оказались в ящике в ее спальне? Я ей сказала: «Не говорите мне, что они ваши, все равно не поверю». Тем более что это особые экологические презервативы, о каких она слыхом не слыхивала. Мы страшно разругались. Мартин скрылся в саду, он был так смущен.
Несмотря на свое полубезумное состояние, я смеюсь, представив, как Джесс с Дженис собачатся из-за презервативов.
– Поэтому нам пришлось свалить на несколько дней, – продолжает Джесс. – Бекки, я ее не выношу. Что мне делать? Тебе так повезло, что твоя свекровь не вмешивается в ваши дела.
– Э… да, – мямлю я. – Ты права.
– У меня второй звонок. Можно перезвонить тебе позже?
– Конечно! – Я стараюсь говорить беспечно. – Передавай привет Тому.
Экран мобильника гаснет, и вокруг становится еще темнее.
Утыкаюсь головой в колени. Вся остававшаяся энергия ушла на эти два звонка. У меня больше ничего нет. Нет надежды, нет планов, нет ответов на вопросы. Мне придется признать поражение. Придется отменить вечеринку. Все ужасно. Я не справилась.
Громко всхлипываю и прячу лицо в ладонях.
Позвоню Бонни и попрошу ее написать письма гостям. Придумаем какое-нибудь извинение. Люк может отправляться в Париж. Он никогда не узнает о моих планах. Жизнь пойдет своим чередом. Это самое простое решение. Это единственное решение.
– Ребекка?
Чей это голос? Сквозь слезы вижу высокую, скрытую тенью фигуру.
– Элинор? – Сейчас упаду в обморок. – Что вы здесь делаете? Вы не должны сюда приходить. Я здесь живу. Что, если вас увидит Люк или мои родители…
– Люка нет дома, – спокойно отвечает Элинор. На ней серое пальто с поясом от «Шанель», которое я же и продала ей. – Здесь только вы и Минни. Мой водитель удостоверился в этом, прежде чем привезти меня сюда.
Ее водитель? Откуда он у нее, из контрразведки?
– Буду краткой. – Ее глаза смотрят поверх моей головы. – Я снова хочу предложить вам свою помощь. Думаю, вы отвергли ее слишком поспешно, по причине, о которой я могу только догадываться. Мне все же кажется, что нужно лично связаться с сэром Бернардом Кроссом. Я могу попросить его назначить встречу Люка со Скотт-Хьюзом на другое время, и, уверена, он не откажет. – Она колеблется. – Если вы согласны, пожалуйста, дайте мне знать об этом.
– Спасибо, – уныло бормочу я. – Но теперь это не имеет значения. Я отменяю вечеринку.
– Отменяете? Почему?