— А бармен не слышал, о чем шла речь? — заинтересовался Корнеев.

— Только одну фразу: «Сделай что-нибудь».

— Предлагаю позвонить по этому телефону, — выдвинула предложение Лайма. — В конце-концов, мы ничем не рискуем. Может быть, это казино или билетная касса.

Никто не стал возражать, и она выхватила у сыщика бумажку с номером. Пробежала по кнопочкам и пропела:

— Алло!

Ей что-то ответили, и она немедленно сориентировалась:

— Скажите, а у вас есть кожаные диваны? Нет? А чем вы торгуете? Без выходных? А как к вам проехать? Благодарю. — Отключила связь и сообщила притихшим товарищам: — Это магазин, который называется «Уютная квартирка». Там продают всякие вещицы, которые могут украсить дом. Находится он недалеко от Никитских ворот.

Корнеев потер руки и радостно сказал:

— Итак, у нас наконец появилась отправная точка.

Этот самый «Гоголь» гнался за Диной, но ей удалось улизнуть. Когда он понял, что дело швах, связался со своими и потребовал «сделать что-нибудь». Телефон, по которому он звонил, принадлежит не частному лицу, а магазину «Уютная квартирка». Значит, там работает кто-то, имеющий отношение к проблемам Дины.

* * *

Тагиров и Дина смотрели на Эрика во все глаза.

— Да вы что?! — изумился он, вертя головой, словно попугай в зоомагазине, которого со всех сторон обступили покупатели. — Вы меня разыгрываете, да? Вы же были здесь неделю назад! Дина ночевала в маленькой комнате… А ты притащил еду из марокканского ресторана, и мы два дня питались деликатесами…

Дина повернулась к Тагирову и воскликнула:

— Послушайте, я потеряла память. Но вы! С вами ведь все впорядке! Почему же вы не говорили, что мы были знакомы раньше?! Что вы от меня скрываете?

— Так, — сказал Тагиров. По всему выходило, что это его любимое слово. Как только он попадал в затруднительное положение, из него сразу выскакивало это «так».

— Что «так»?! — не утерпела она.

— Тут какая-то путаница. Никогда прежде мы с вами не встречались. И сюда я вас до сего момента никогда не привозил, уж за это я ручаюсь. — Повернулся к Шелепу и спросил: — Эрик? Что все это значит?

— Откуда я знаю? — воскликнул тот, всплеснув короткими ручками. Его борода встала торчком, словно он собирался лезть в драку. — Можешь говорить что угодно, но мои девочки тоже вас видели. Дина мерила платье из коллекции «Цветок лилии». Да что же я, по-вашему, совсем спятил?

— Тогда получается, что спятил я, — ответил Тагиров вполголоса.

Взгляд его впервые сделался растерянным, как у подростка, который потерялся в метро, но не желает в этом признаться.

— Выходит, у вас тоже — провал в памяти, — сделала заключение Дина, покусав нижнюю губу. — Мы ведь все здесь друг другу доверяем, верно?

Эрик активно закивал головой — он точно всем доверял, иначе и быть не могло. Тагиров, наоборот, привык никому не доверять. Но как не доверять? Как не верить? Он твердо знал, что не видел Дину до той ночи, когда она заявилась к нему в тайную квартиру. Или ему только казалось, что не видел? А на самом деле? Кто-то и из его памяти вырвал кусок?!

— Вот что, Эрик, — сказал он. — Раз пошли такие пляски, тебе придется в деталях вспомнить все, что я тогда делал. Что говорил. Слышал ли ты, о чем мы разговаривали с Диной?

— С Эллой, — поправил Шелеп и воздел руки: — Боже мой! А я-то все никак не мог понять, с какой стати ты стал называть Эллу Диной!

— Значит, на самом деле я — Элла? Элла… А фамилия?

— Ну нет, про фамилию я ничего не знаю. — Эрик повернулся к Тагирову и повторил: — Ты не называл ее по фамилии.

— Допустим. А чем я был занят? Может быть, мы что-то обсуждали?

— Ты все носился с какими-то органическими чернилами и рисовал у меня на руке закорючки — я до сих пор их смыть не могу.

— Несмываемые чернила! — хором воскликнули Тагиров с Эллой.

Она тотчас выставила ногу и подняла платье, показав дизайнеру написанный прямо на коже адрес, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор.

— Вы когда-нибудь это видели?

И Эрик быстро кивнул:

— Конечно, видел! Вы сидели вот на этом самом стуле и собственноручно выводили буквы. А Игорь держал склянку с чернилами.

— Я должен был догадаться, что это ваш собственный автограф! — хлопнул себя по коленке Тагиров, глядя на Эллу. — Если бы писал кто-то другой, буквы были бы перевернуты. Понимаете? Писать кверху ногами неудобно.

—Действительно… — согласилась та. — Получается какая-то ерунда. — Она-то думала, что некие злые силы вмешались в ее жизнь и все в ней перевернули! А оказалось, что она сама во всем этом участвовала! Только забыла, почему.

— Ас какой целью мы написали адрес моей квартиры в таком… хм… экстравагантном месте? — Тагиров сверлил Эрика глазами.

— Чтобы она знала, куда надо идти, — уверенно ответил тот. — Впрочем, я не слишком хорошо понял. Да я и не прислушивался! Меня постоянно дергали мои девочки.

— Ну хоть что-то ты помнишь? — не отставал Тагиров. — Давай сосредоточься, это важно.

Эрик сосредоточился и так при этом покраснел, что Элла невольно вспомнила Страшилу Мудрого, у которого в момент мозгового штурма из головы лезли булавки.

— Ты все время повторял вот что, — наконец выдал тот. — «Запомни, Элла, у тебя в запасе только двадцать минут». Ты повторял и повторял. Видно, боялся, что она не успеет.

Элла неожиданно усмехнулась и спросила у Тагирова с любопытством:

— Может быть, мы провернули с вами ограбление века? Вы не в курсе, не случилось ли чего-нибудь экстраординарного в городе за последние дни?

— Ерунда! — отмел ее предположение Тагиров. — Я бы никогда не пошел на преступление — будь я в твердой памяти или нет. Кстати, Эрик, в прошлый раз, когда я оставил здесь Дину… То есть Эллу… Я ничего не говорил тебе про своего… врага?

— Не-а, — помотал головой тот. — Ничего. Со мной ты практически не общался. У тебя были другие дела.

Он глазами показал на свою гостью. На ней сегодня не было того умопомрачительного платья, которое произвело на Тагирова сильное впечатление в их первую встречу. Шелеп одел ее во что-то летящее и многослойное — дразнящее, одним словом. Волосы она собрала в высокий «хвост» и стала еще красивее.

— Но что-то же мы делали все время, пока Игорь был тут! — воскликнула Элла и требовательно посмотрела на дизайнера.

Тот сложил губки бантиком, пошевелил бровями и признался:

— По правде сказать, вы почти все время целовались.