– Везет паршивцу, – не раз говорил Дафне Оливер, а та лишь посмеивалась.
Ей не нужно было ничего больше. Она его безоглядно любила и соглашалась на ограничения. Оливер давно оставил попытки убедить ее найти себе кого-нибудь другого.
Был уже поздний вечер. Оливер с Мелиссой сидели в гостиной и говорили о прошедшей свадьбе, когда внезапно зазвонил телефон. Мелисса схватила трубку в полной уверенности, что это одна из ее подруг. К ее удивлению, она не угадала. Звонил Бенджамин, он попросил отца. Мел передала ему трубку, поцеловала и пошла спать.
– Спокойной ночи, папа.
– До завтра, милая. Спи хорошо.
И затем Олли переключил внимание на ее старшего брата:
– Что случилось, Бенджамин?
Они виделись всего несколько часов назад, на свадьбе. Бен взял выходной и явился один. Сандра себя неважно чувствовала. У нее был грипп, по словам Бенджамина, что было очень некстати, принимая во внимание ее состояние. Ребенок должен был родиться через десять дней. Бенджамин выглядел ужасно и был обеспокоен.
– Привет, пап. – Тон у Бенджамина был деловой. – Она рожает. Мы в больнице. Мы здесь уже с восьми часов.
– Все о'кей?
Оливеру вспомнилось, как рождались его дети и как он тогда волновался, но в голосе Бенджамина слышалось больше страха, чем волнения.
– Там какие-то осложнения. Нет прогресса... и, пап... она ужасно мучается. Они ей уже что-то дали, но боль не проходит.
– А как с дыханием, которому ее учили?
– Она не хочет так делать. И... пап... они думают, что у ребенка не все в порядке.
«О Господи, – подумал Олли. – Дефективный ребенок».
– Ты хочешь, чтобы я приехал?
– Ага... Ты... ты извини, я знаю, что время позднее. Сможешь?
– Разумеется.
Бенджамин сказал адрес больницы.
– Сейчас приеду.
Олли выбежал из дома, по пути захватив ключи от машины. Он был рад, что Бенджамин позвонил, наконец обратился за помощью. Сандре, конечно, Оливер ничем помочь не мог, он ее только жалел. Тяжело ей было без семьи, без материнской заботы. Но по крайней мере можно хоть Бенджамина поддержать, а Сандру вверить докторам.
Когда Олли приехал в больницу, Бенджамин нервно расхаживал по коридору. На нем была зеленая пижама, сверху белый халат, а на голове – смешная зеленая шапочка. Глядя на него, Оливер улыбнулся, вспомнив, как когда-то на Хэллоуин [5] Бенджамин нарядился врачом. Тогда ему было четыре года, да и теперь он казался отцу не намного старше.
– Ты похож на доктора Килдара. Как Сандра?
– Ужасно. Она все кричала и кричала. Они просили меня выйти, чтобы снова обследовать ее, а она умоляла меня не уходить... Я не знаю, что делать, папа.
– Успокойся, сынок, все будет хорошо. Хочешь кофе? Бенджамин покачал головой, и Олли пошел налить чашку себе самому. На свадьбе он выпил много вина и не хотел быть сонным, когда сын ждет от него помощи. Олли вернулся с дымящейся чашкой в руках. Рядом с Бенджамином стояли два врача в таких же, как у него, одеяниях и о чем-то с ним беседовали. Оливер остановился на некотором расстоянии от них и видел, как Бенджамин прикрыл глаза и кивал головой.
– Они хотят сделать кесарево сечение. Ребенок под угрозой. Я знаю, что она этого не хотела, но доктора говорят, что выбора нет. – Он медленно стянул с головы шапочку. – Они не разрешают мне быть с ней там. Собираются дать ей общий наркоз.
– Все будет в порядке, надо только набраться терпения. Оливер по-дружески положил ему руку на плечо и подвел к креслу.
– А что, если ребенок окажется больной? – в отчаянии спросил Бенджамин.
– Подумаем об этом в свое время, но готов спорить, что ребенок получится просто замечательный.
Олли хотел снова спросить его насчет передачи ребенка в приют, но момент был неподходящий.
Казалось, что в креслах они провели целую вечность. Стрелки часов ползли и ползли. Было уже начало второго ночи. Наконец появилась медсестра и спросила, здесь ли мистер Ватсон. Оба вскочили, а потом Оливер почувствовал себя глупо и снова сел. Они спрашивали, конечно же, Бенджамина. Юноша поспешил к двери.
– Мистер Ватсон?
– Да.
– Тут один человечек желает с вами познакомиться. И, не говоря больше ни слова, ему вручили его сына.
Запеленатый, он был похож на маленький сверток, который коротко пискнул, когда сестра переложила его в руки Бена. Тот осторожно прижал малыша к своей груди, посмотрел на него в крайнем изумлении, даже не смахнув слезы со щек. Крепко держа ребенка, Бенджамин с улыбкой повернулся к отцу:
– Это мальчик, папа! Это мальчик!
Оливер подбежал посмотреть на него. При взгляде на малютку его сердце затрепетало, так новорожденный был похож на Бенджамина в первые минуты его жизни. Это был тот же ребенок, то же лицо, те же рыжие волосики и удивленные глазенки, и тоже очень похож на Сару. Глядя на младенца, Оливер осознал то, что раньше от него ускользало. Это был не просто ребенок Бенджамина или Сандры, но также и его, Оливера, внук, часть его и всех тех, кто был до него – его отца... его матери... их родителей, часть их всех. Отрицать это было невозможно. На глазах у Оливера были слезы, когда он осторожно касался ребенка, который теперь принадлежал им всем.
– Как Сандра? – внезапно вспомнил Бенджамин, сразу устыдившись. – Она о'кей?
– Она в порядке, – ответила сестра. – Пока побудет в послеоперационной палате. А теперь вы не пройдете с нами на минутку в палату новорожденных? Мы осмотрим ребенка, а вы будете его держать.
– Он здоров?
– Совершенно. Весит восемь фунтов и девять унций, показатели хорошие. Это значит, что он здоровый, нормальный мальчик.
Сестра взяла ребенка у Бенджамина и направилась в палату, а новоиспеченный отец, сияя, пошел за ней. Оливер отстал. Это был удивительный момент в его жизни. В сорок пять лет он вдруг стал дедушкой. Изумляло еще то, как его внук похож на его сына. Потом, желая с кем-нибудь поделиться новостью, Олли нашел телефон-автомат и набрал бостонский номер Сары.
Когда она ответила, Олли про себя улыбнулся и поздоровался хрипловатым, мягким голосом:
– Привет, бабушка.
– Вам кого?
Сара думала, что это розыгрыш, и собиралась уже положить трубку.
– Сара, у тебя внук.
На глазах у Оливера снова выступили слезы, когда он вспомнил, как у них самих рождались дети.
– О Господи. Здоровый?