Там стоял каменный алтарь, и я знала его достаточно хорошо. В белой чаше виделось мерцание и тень. Но я побоялась.
— Со Карраказ Энорр, — прошептал «неголос»у меня в мозгу, и я знала, на каком языке он говорил, теперь, когда слышала, как на нем говорили увиденные в снах призраки.
— Я Карраказ. Бездушный. Ты думаешь, что не знаешь, почему ты находишься здесь, но ты здесь, потому что здесь Карраказ, а мы с тобой одно целое, ты и я. Я вырос с тех пор, как мы встретились в вулкане. Ты хорошо маня кормила. Я уничтожу тебя, но сперва мы станем единым целым. Позволь мне дать тебе Силу для властвования над этими шлевакинами. Они всего лишь мелкие твари и намного ниже тебя. Но как опасны маленькие ядовитые муравьи, которые едят тебя заживо! Ты не найдешь Нефрит, и поэтому я дам тебе немного Силы, Принцесса Пропащих, прежде чем твой Дарак отвернется от твоего проклятого лица и тебя разорвут шакалы…
Слово, которое употребил Карраказ — «шлевакины», грязные подонки, грязь и экскременты неполноценных людей — точнее не назовешь, настолько они были ниже меня, того, чем я была и чем могла быть. Но прежде чем я смогла протянуть руку и сказать «Дай ее мне», мною овладела какая-то стихийная сила и встряхнула меня. Я вцепилась в камень башни прежде, чем меня могло стряхнуть вниз и яростью закричала:
— Оставь меня в покое!
— Убей его, — сказал «неголос».
Мои руки нашли огромный кусок отставшей черепицы, я схватила его и ткнула им в то, что, казались, меня мучило.
В правом ухе у меня раздался треск, могучий как гром. Башня рассыпалась, и я упала.
Я упала, но недалеко. Открыв глаза, я увидала, что лежу на красно-зеленых камнях лестницы театра. Чья-то рука схватила меня выше локтя и подняла на ноги. Она не могла принадлежать никому иному, кроме Дарака.
Лицо его, озаренное лунным светом, выглядело бледным и сердитым.
— Ты проснулся и последовал за мной, — констатировала я.
— И обнаружил тебя стоящей здесь, словно каменная глыба с широко раскрытыми глазами. Я тряс тебя, а ты не просыпалась. Если у тебя бывают такие приступы, то ты дура, раз гуляешь на такой высоте.
Значит, это Дарак уберег меня от зла в башне. И все же, возможно, я в конце концов и не была в башне. Крылья-то уж безусловно исчезли.
— А сейчас ты вернешься обратно, — проворчал Дарак. — Это место так же безопасно, как Яма Смерти. Как раз сейчас свалился невесть откуда кусок черепицы и чуть не вышиб мозги нам обоим.
Я увидела, где он разбился на мелкие кусочки. Дарак толкнул меня, спасая от него, и в доказательство у меня остались синяки. Я чувствовала себя слабой, глупой и испуганной. И радовалась, что он увлек меня прочь, через разрушенный город, обратно к лагерю.
Костры все еще горели, но большинство разбойников уже спали. Расхаживало несколько часовых.
Дарак уложил меня на постель из ковров и стянул с меня сапоги.
— Как мне представляется, у тебя по-прежнему женские недомогания, — обратился он ко мне. Я кивнула.
— Значит, я даже не получу награды.
С очаровательным эгоизмом он положил голову мне на плечо.
Но я не засыпала. Я лежала, одеревеневшая и холодная, дожидаясь утра, дожидаясь отъезда, и все же радуясь, что бодрствую, так как страшилась теперь снов, которые вызывал у меня этот город.
Уже почти светало. На рассвете воздух пахнет по-иному; это можно определить с завязанными глазами. Земля подо мной слабо задрожала, как кожа на барабане. Я подумала, что это почудилось, но дрожь нарастала.
— Дарак! — прошипела я.
Он проснулся и зарычал на меня. Но тут земля под нами так и поехала. Еще через секунду нас бросило в разные стороны и обратно друг к другу. Оружие в шатре, стулья, жаровня накренились, и шесты тоже загуляли, свалив на нас шкуру. Высыпавшиеся угли покатились по коврам — и те загорелись. Через мгновение весь шатер охватило пламя. Теперь выбраться казалось невероятно трудным делом. Пламя лизало нам пятки, когда мы прорубили и пробили себе путь наружу. Земля все еще смещалась вкось. Летели камни, вздымались и опускались куски мостовой.
Успокоилось все так же внезапно, как и началось.
Я встала. Поперек дороги рухнула колонна, раздавив три шатра и погасив костер. Шатры эти по какой-то причине пустовали.
— В горах у нас тоже бывают землетрясения, — сказал Дарак, — это не так уж страшно.
К нам подбежали Маггур с Келом, а еще один разбойник выплескивал воду на горящую шкуру.
Я уставилась на город и почувствовала, как во мне нарастают сдерживаемые гнев и ненависть, на данный момент — бессильные.
— Дарак, — обратилась я, — мы должны уехать сейчас же. Быстро.
Он взглянул на меня и кивнул.
— Как скажешь.
Но он не особенно торопился, а разбойники как всегда следовали его примеру. Теряли зря время даже нервничавшие. В конце концов, они же провели здесь ночь и остались невредимы, еще одна небольшая задержка не могла играть роли.
Наконец, караван тронулся, а солнце взошло, прожигая в небе круглую белую дыру. Испуганные землетрясением лошади вели себя беспокойно и все еще нервничали. Разбойники ели на ходу, швыряя кости назад — валяться среди костей города.
Потребовался целый час для того, чтобы проехать через него до конца, и все это время я ощущала отовсюду какую-то угрозу, и казалось, что мы двигаемся слишком медленно. Свет над головой постепенно сделался желтым, как гнилой персик. Лошади мотали головами и молча оскаливались.
Внезапно угроза сделалась очень близкой. Я схватила Дарака за руку.
— Скачи теперь скорей, а не то мы здесь погибнем!
Он не подчинялся моим приказам, но этому подчинился. Он теперь знал меня. Обернувшись, он издал резкий лай шакала, служивший им сигналом опасности, а затем пришпорил своего и стегнул моего коня по боку.
Лошади наши понеслись, и другие понеслись за ними тоже. За нами катились со стуком и грохотом фургоны.
И в этот миг город поднялся против нас. Или, наверно, против меня одной.
После это назвали «землетрясением», но его не было на самом деле.
Земля тряслась и громыхала, что правда то правда, но ничего не упало — за исключением последних фургонов, потому что мостовая вздыбилась и накренила их. На некоторое время все затихло, а потом на нас со свистом налетел через город с обеих сторон ветер — я никогда не видела раньше, чтобы ветер дул сразу в обе стороны. Из глубины города взвились камни, щебень и мелкие осколки, а потом большие глыбы и гигантские куски черепицы, и все они были подхвачены тем ветром и брошены в нас. Капители колонн взлетели и тоже метнулись в нашу сторону вместе с огромными кусками крыш. Лошади пронзительно ржали, становились на дыбы, рвались из упряжи, фургоны подскакивали и переворачивались. Металлические сундуки с оружием падали с грохотом на дорогу, и ножи с кинжалами сыпались серебряным дождем. Я пригнула голову к шее коня. Позади меня вскрикнул Кел, когда камень вонзился ему прямо в мозг и убил его. Желтый свет растекался мимо нас как вода, и я думала, что еще миг и погибну, но я не осознавала смерть — только боль. Летящие куски саднили мне лицо и руки, как язвящие резцы.