— Н-да? — Анисимов бросил на упомянутую особу косой взгляд.

Она стояла на крыльце с мрачной улыбкой. Жажда расправы над Корнеевым туманила ей разум. Поэтому она даже не удосужилась удостовериться, что все гости действительно разошлись по домам. Круто развернулась и скрылась за дверью.

Анисимов еще не достиг пресловутых жасминовых кустов, когда услышал крики. Полагая, что придурочный племянник мог напасть на Лайму, он бегом возвратился обратно и распахнул дверь.

«Альберт» лежал на полу лицом вниз, а заботливая родственница сидела на нем верхом и хлестала его кухонным полотенцем, приговаривая:

— Твое место в подвале, бестолочь! В подвале! И не вздумай больше показываться на глаза! Ты перепугал людей, вот тебе за это! Я же велела сидеть в подвале и не высовываться?! Зачем ты поперся наверх?! Видел бы ты свою идиотскую физиономию! Все, кончено. В душ я тебе тоже запрещаю ходить!

Тут Лайма почувствовала, что они не одни в комнате, вскинула голову и увидела Анисимова с глазами размером с блюдце.

— Блин, — пробормотала она и сдула челку со лба. — А, это вы! Не беспокойтесь! Это всего лишь терапевтическая процедура. Доктор посоветовал мне быть с Альбертом построже, иначе он вовсе выйдет из-под контроля.

— Построже?!

Анисимов с ужасом смотрел, как излупленный Альберт, воровато озираясь, на четвереньках движется к подвальному помещению. Неожиданно он вскочил, сделал рывок и исчез за дверью. Стало слышно, как щелкнул замок.

— Вы его избили!

— Не надо преувеличивать.

— Больного человека! Бессловесного.

— Подайте жалобу в прокуратуру, — буркнула Лайма, не представляя себе, как выйти из положения. Пожалуй, с Анисимовым теперь не удастся сблизиться. Ни так, ни эдак.

«Запирать дверь, — сделала она заметку в уме. — Включать сигнализацию. Держать себя в руках». Надо же было так проколоться! Секретные агенты не выходят из себя, какие бы неприятности ни подстерегали их в ходе выполнения задания.

Потрясенный до глубины души, Анисимов наконец ушел, часто оглядываясь, а Лайма бросилась в подвал к Корнееву.

— Что будем делать? — спросила она, вынудив его отпереть замок.

— Лайма, ты вела себя как безумная, — укоризненно напомнил тот, сидя с маникюрными ножницами перед зеркалом и корректируя форму усов. — Я прямо не представлял, как тебя остановить.

— Ты ведь знал, что моя задача — знакомиться с людьми. Я могу привести кого угодно и когда угодно. Почему ты оказался наверху в гостиной?

— Ты не отвечала на телефонные звонки, — пожал плечами Корнеев. — Естественно, я заволновался. Нужно было тебя отыскать.

— Отыскал? — с иронией спросила она.

Корнеев обиженно дернул плечом:

— Ну, я пришел наверх, увидел тебя в окно, а потом на секундочку присел на диван. И заработался! Ты ведь знаешь, я снова сотрудничаю с аналитическим отделом. Мне такие задачки задают! Кстати, а кто она такая?

— Кто? — не поняла Лайма.

— Ну, эта… Шатенка с глазищами.

Лайма подняла брови:

— Ах, шатенка… — сладким голосом повторила она. — Ты смотрел фильм «Перехватчики»? Смотрел? Ну вот. Видел там главного героя с фигурой Аполлона?

— Егора Острякова, что ли?

— Что ли, — подтвердила Лайма. — Так вот, Егор Остряков — ее муж. Если ты его не успел разглядеть, знай, он приходил тоже. Сидел справа от тебя.

Корнеев перестал подрезать усы и осторожно отложил ножницы. Некоторое время молчал, потом пробормотал:

— Обидно.

— Я не поняла, — расстроилась Лайма. — Ты собираешься гоняться за юбками, что ли?

— Разве я могу гоняться за юбками, сидя в подвале? — резонно возразил тот. — И вообще: почему ты сказала всем, что я немой?

— Чтобы ты не флиртовал с шатенками.

Корнеев полюбовался на себя в зеркало и спросил у Лаймы:

— И что мы будем теперь делать с этим твоим немым Альбертом? То есть со мной?

— Ничего, — пожала она плечами. — Считай, что ты легализовался. Только не забывай рот держать на замке. Работай молча. Захочется пообщаться — отправляй мне текстовые сообщения по телефону. Смотри, больше мы уже не должны проколоться.

— Не проколемся, — пообещал Корнеев. — Кстати, ты давно собиралась наведаться в деревню, не забыла?

— А, ты устал питаться всухомятку! Хочешь горяченького.

— Кто-то же должен меня кормить.

— Я найду какую-нибудь добрую женщину, которая согласится для нас готовить. Заодно узнаю деревенские сплетни.

— Только ты сначала насчет еды договорись, а потом уже начинай сбор информации, — предупредил Корнеев, который все это время ел бутерброды, сыр и крекеры, хотя мечтал о макаронах и жареной картошке с мясом.

Чтобы уколоть Лайму, он обиженно добавил:

— Был бы тут Иван, ты бы не оставила его голодным. Ему настоящая еда требуется. А я что? Так… На меня и внимания нечего обращать…

Лайма вздохнула. Она вспомнила, как расстроился Медведь, когда его отсекли от остальной части группы и заставили действовать самостоятельно. Но по-другому было просто нельзя.

* * *

Медведь тяжело переживал свалившееся на него несчастье. Конечно, он, как человек военный, привык выполнять приказы согласно Уставу, то есть беспрекословно, точно и, по возможности, в срок. Приказы вышестоящих обсуждению не подлежат — это была аксиома, которую Иван ни разу в жизни не подвергал сомнению.

Но в этот раз все пошло наперекосяк. С изумлением выслушав распоряжения Лаймы относительно своих действий на ближайшее время, Медведь сразу не нашелся, что сказать. А когда нашелся, то говорить ничего не стал — никаких цензурных выражений, применимых к данному случаю, он подобрать не смог.

Чуткая Лайма участливо поинтересовалась:

— Что-то не так?

— Все так, — буркнул разобиженный Иван, — можно идти выполнять задание?

— Послушай, — Лайма явно не ожидала такой реакции, — но ведь, кроме тебя, некому этим заняться. Я буду выяснять непосредственно на месте, каким медом там Лейтеру было намазано. Корнеев со своим компом мне нужен в деревне. Да он и не подойдет для такого дела — в самый неподходящий момент зависнет, и все вокруг замрет на неопределенный срок. К тому же он вообще представить не может, как работать с информацией без помощи клавиатуры и монитора. А тут живые архивы. Каждую бумажку надо в руках подержать, прочитать внимательно. Наблюдательность нужна, рассудительность, терпение. Скрупулезность.