– Ты чувствуешь запах?
– Да, – прошептала я.
В моей голове зазвучал голос:
– С Аматеоном я велела тебе торопиться, но ты свернула с поспешного пути и выбрала долгую дорогу. Ты рисковала потерять то, что тебе дорого.
– Гален, – прошептала я.
Руки Айслинга выпустили меня, но я сама в него вцепилась, почувствовав внезапную слабость.
– Теперь я говорю тебе, что это должно подождать, или ты снова потеряешь.
– Дойл...
– Мрак нельзя утратить, поскольку он всегда с нами, но есть более уязвимые стихии. Торопись.
– Кто? – спросила я.
– С кем ты говоришь? – спросил Айслинг.
– Торопись, – повторил голос у меня в голове и исчез с последним дыханием аромата роз.
– Где?! – спросила я.
Ответ пришел без слов. Нечто похожее на чувство, охватившее меня, когда я сказала Холоду, что Галена нельзя отправлять на поиски Дойла в одиночку. Но сейчас это была не паника, а уверенность. Я просто знала, куда мне нужно бежать. Ни сомнений, ни раздумий, просто знание.
– С кем ты говоришь? – снова спросил Айслинг дрожащим, почти испуганным голосом.
– Я не боюсь дотрагиваться до тебя, – сказала я, – но сейчас не время. Нам нужно как можно быстрее попасть в тронный зал.
– Почему? – Гален встал, все еще непринужденно придерживая доктора Поласки, как касался бы другого сидхе. Женщина смотрела на меня так, словно впервые увидела.
– Почему все вокруг пахнет цветами? – спросила она.
Я качнула головой и крикнула Риса, направляясь к коридору. Страж появился у поворота, бросив на время экспертов, полицию и тела.
– Отпечаток Душистого Горошка нашли там, где его не должно было быть, но возможно, какой-то сидхе использовал магию, заменив ее отпечатком свой. Посади ее в клетку, только без грубости, пока мы с этим не разберемся.
– Но...
– Не спорь, Рис, просто сделай.
Его лицо приобрело редкое для него высокомерно-холодное выражение.
– Как прикажет принцесса.
– У меня нет времени нянчиться с твоим самолюбием, Рис!
Я побежала. Не зная почему, я помчалась по коридору, с его пятнами блистающего мрамора среди серого камня, будто вкраплениями самоцветов в материнской породе.
Холод и Гален бежали по бокам от меня. Мистраль – за нами по пятам, а остальные следом. С нами было меньше десятка стражей, но число сейчас ничего не решало. Происходило что-то жуткое, и главным было успеть вовремя. Я вспомнила, как в моей комнате появилось зеркало, когда я пожелала взглянуть на себя в меховом пальто. Переходя на самый быстрый бег, на какой была способна, я прошептала: "Нам нужно сейчас же попасть в тронный зал!" Несколько секунд ничего не происходило, а потом камни поехали у меня под ногами. Я не замедлила шаг, не стала останавливаться, не споткнулась – просто верила, что ситхен приведет меня туда, куда мне нужно. Я бежала, а мир теки изменялся вокруг меня, серый камень перетекал в белый мрамор, словно стены стали жидкими. Потом мы бежали по земле, сухой, вытоптанной, мертвой. Я успела узнать бассейн и фонтан напротив огромных двойных дверей в приемную перед тронным залом, но сейчас фонтан оказался в центре огромного сада во французском стиле. А раньше там был только пустой коридор.
Кристалл и стражи, которых я послала к королеве сопровождать пленников, стояли посреди этого сада и испуганно на меня смотрели. Я не знала, что в этом саду так перепугало Кристалла, и не стала спрашивать. Меня обуревал панический страх, адреналин играл в венах, как хорошее шампанское. Двойные двери открылись сами по себе. Сердцебиение так ускорилось, что я задыхалась. Я держалась на ногах и бежала, преодолевая боль в боку.
Вьющиеся розы приемной, наполнявшие ее тьму алыми бутонами, извивались и расползались перед нами, словно гигантские шипастые змеи. Я летела как на пожар, и розы даже не попытались нас задержать. Последние двери были прямо перед глазами. За ними находился тронный зал.
Я прошептала: "Откройтесь", – и двери откачнулись внутрь. Я вбежала из сумрака роз в сияние двора и споткнулась, почти ослепнув от контраста яркости. Ничего не было видно, кроме заливавшего все света и смутных полутеней. От изнеможения у меня перед глазами вспыхивали белые и серые звезды. Сквозь грохот крови в висках я слышала крики королевы Андаис.
Я заорала:
– Остановитесь! – На крик ушел весь остававшийся в легких воздух, и Гален поймал меня за руку, а то бы я упала. Зрение постепенно возвращалось ко мне.
Двор был принаряжен как для бала, а может, для торжественных похорон. Много черного, много серебра, россыпи драгоценностей.
Андаис стояла на ступенях к трону и в упор смотрела на меня, на нас. Баринтус, стоявший у подножия лестницы, повернулся так, чтобы видеть и нас, и королеву. В этот миг я поняла, что происходит, но не почему. Почему – было мне не важно.
– По какому праву ты препятствуешь мне бросить кому-либо вызов, племянница? – В ее голосе было столько гнева, что сам воздух вокруг меня загустел. Она была Королева Воздуха и Тьмы. Она могла сделать воздух таким плотным, что мои смертные легкие не смогли бы им дышать. Таким способом она меня чуть не убила прошлой ночью... или уже позапрошлой?
– Я прошу личной аудиенции, тетя Андаис. – Я едва выговаривала слова, и если бы Гален не держал меня за локоть мертвой хваткой, ноги могли бы подогнуться подо мной. Сверхъестественный дар и магия – штуки хорошие, но так бегать я не привыкла.
Она улыбнулась.
– Меня не просят стоя, Мередит. – Королева прошла к трону, длинная черная юбка тянулась за ней покровом темноты. Она отработанным жестом расправила юбки, раскинув их изящным полукругом. Цвет ткани оттенял великолепие белой кожи и черных волос, трехцветно-серых глаз с выразительным макияжем. Бриллианты и полночно-синие сапфиры украшали ее шею и обтянутое перчаткой запястье.
Я упала на одно колено. Гален помог мне сделать это грациозно и склонился рядом со мной. Все пришедшие со мной сделали то же самое.
– Я молю об аудиенции, тетя Андаис, Королева Воздуха и Тьмы.
– Почему вы с Галеном покрыты кровью?
– Мне многое нужно рассказать, моя королева, но часть из этого лучше было бы поведать с глазу на глаз.
– На тебя совершили еще одно покушение?
– Не на меня, нет.
Она мотнула головой, словно у нее над ухом жужжало насекомое и она пыталась его отогнать.
– Ты говоришь загадками.
– Я выскажусь яснее наедине.
– Тогда сначала уладим дела публичные, – заявила она и указала на Баринтуса, стоявшего на прежнем месте. – Кольцо признало его, и ты помогла ему нарушить данный мне обет.