Колин кратко обнял ее:
– Никто не заслуживает любви больше, чем ты. Я просто хотел бы, чтобы ты чуть больше думала о последствиях.
– Я думала о последствиях, но еще я думала об убийстве Битона. И полагала, что вряд ли останусь в живых после, исполнив клятву, поэтому последствия не имели особого значения. Балфур не виноват, что для меня страсть вылилась в нечто большее, – добавила она тихо.
– Нет, виноват. Ты не могла бы познать страсть в одиночку. Он увидел ее в тебе, догадался о твоих чувствах и воспользовался ими.
– Нет, все было совсем не так. – Мэлди рассказала дяде о страхах Балфура походить на беспутного отца. – Он сопротивлялся страсти не меньше меня. Просто я надеялась, что из этого получится нечто большее. Глупо. Балфур – человек, придающий огромное значение искренности, а я слишком часто лгала, пока жила в Донкойле.
– Звучит так, словно ты не надеешься, что он приедет за тобой.
– Нет. Я надеялась лишь на то, что вы сможете подсказать мне, как перестать ждать его.
Колин улыбнулся и покачал головой:
– С этим ты должна справиться сама. Путь к исцелению тернист и скрыт внутри тебя. От разбитого сердца нет лекарства.
– Говорят, время лечит.
– Да, а интересно, приходилось ли тем, кто так говорит, страдать?
Мэлди улыбнулась:
– Не очень-то вы помогли мне.
– Есть только две вещи, которые я могу сделать для тебя. Во-первых, убить ублюдка, а во-вторых, притащить его сюда и заставить жениться на тебе.
– Я не вынесу его смерти, тем более от руки моего родича. И мне не нужен мужчина, которого насильно приволокут к алтарю. Я хотела бы, чтобы он сделал это по своей воле.
Приобняв Мэлди за плечи, Колин повел ее вниз по ступенькам со стены.
– Я могу просто серьезно поговорить с ним.
– Это все равно что притащить его сюда силой.
– Мне жаль, милая.
– Вы не виноваты. И Балфур не виноват. Видимо, мне, погрязшей во лжи, суждено было отдать сердце мужчине, который не выносит лжецов. Нет, я должна смириться с поражением. Да, мое чувство переросло в любовь, но его – по-прежнему осталось увлечением.
– Тогда он попросту дурак.
– Возможно, со временем я соглашусь с этим и излечусь от тоски. Невыносимо сознавать, что ты любишь кого-то столь сильно, и понимать, что он не отвечает тебе взаимностью и, скорее всего, никогда не ответит. Но еще больнее знать, что виновата в этом только ты сама.
– Твои прегрешения не столь уж страшны. Если Мюррей любит тебя, он простит небольшую ложь. А если не простит, забудь о нем. Я знаю тебя всего две недели, но могу сказать без сомнений – он многое теряет.
Мэлди приподнялась на цыпочки и поцеловала дядю в щеку:
– Спасибо. Я не стану чахнуть в надежде, что он приедет за мной. Не волнуйтесь. Мою мать не назовешь образцовой, но она научила меня одному полезному умению – выживать. И это у меня отлично получается. Даже Балфур Мюррей, прекрасный и смелый рыцарь, не сокрушит меня. Пусть не сразу, но я выкину его из головы и из сердца.
– Если ты будешь мешкать и дальше, Мэлди надоест ждать тебя, – сказал Найджел. Он сидел на кровати Балфура и наблюдал, как тот мерит шагами комнату.
– С чего ты взял, что я все еще нужен ей? – спросил Балфур, остановившись и пристально посмотрев на брата.
Последние три недели он изо всех сил пытался забыть о Мэлди, но ничего не вышло. И, что хуже всего, все, казалось, знали об этом. Эрик и Найджел не упускали возможности поуговаривать его отправиться за Мэлди. Они не выказывали никакого сострадания к его опасениям. Ведь, поехав за ней, он, возможно, будет отвергнут. Даже Джеймс дал пару непрошенных советов.
– А почему ты думаешь, что не нужен? – ответил Найджел вопросом на вопрос.
– Например, потому, что её здесь нет.
Найджел тихо выругался:
– Она и не собиралась ждать, пока ты разберешься в своих чувствах. Твое долгое молчание все сказало само за себя. Она поняла, что ничего хорошего не услышит. Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы ты понял?
– Тебя послушать, так она скромница, которая бежит в страхе от грубого словца. Мэлди не такая.
– Она убежала не от чьих-то грубых слов, а от твоих. Тебе это ни о чем не говорит? А от чего же бежишь ты?
Балфур с тяжелым вздохом присел на край кровати.
– Сложный вопрос.
– Может, уже ответить на него? Наверное, я должен был спросить тебя раньше...
– Если уж говорить откровенно, я опасаюсь, что, добравшись до земель Киркэлди, узнаю, что она покинула меня и больше не испытывает ко мне никаких чувств. Я столько раз поступал с ней несправедливо: обвинял в преступлениях, которые она не совершала, и, наконец, убил ее отца.
– Да она сама хотела убить его! -- воскликнул Найджел, стараясь подавить желание вбить в брата немного здравого смысла.
– Да, потому что дала клятву матери. А я лишил её возможности исполнить эту клятву.
– И слава Богу.
Лэрд кивнул:
– Я тоже так считаю, но согласится ли с этим Мэлди?
– Думаю, да, но тебе придется спросить ее саму.
– Ты ведь не отстанешь от меня?
– Нет.
– Я полагал, ты предпочел бы, чтобы Мэлди не выходила за меня замуж, – тихо сказал Балфур, покосившись на Найджела.
– Ну, я не буду танцевать на вашей свадьбе, но хочу, чтобы и ты, и Мэлди были счастливы. И как бы мне ни хотелось обратного, но счастливы вы будете только вместе. Я знал это с самого начала. Вы две половинки одного целого. Вашу встречу предопределила судьба.
– Думаешь, она все еще у Киркэлди? – Балфур нахмурился, заметив, что Найджел выглядит слегка виноватым. – Ты что, получал от неё вести?
– Да, мы с Эриком получили весточку от Мэлди. Мы попросили её дать знать, если с Киркэлди всё сложится хорошо. А как же иначе? Мы надеялись, что, если её не примут, Мэлди сообщит, куда направится дальше. Как-никак, нам нужно было знать, где она, чтобы отправить тебя в верном направлении, когда ты наконец-то образумишься. Но похоже, насчет семьи ее мать тоже врала.
– Они приняли Мэлди?
– С распростертыми объятиями. Мамаша могла бы подарить Мэлди гораздо более счастливое детство. Ей не пришлось бы бороться за выживание и наблюдать, как мать превращается в известную в Данди проститутку. У Мэлди были бы родственники, которые, в отличие от матери, позаботились бы о ней.
Балфур выругался и потер шею.
– Киркэлди не просто разделили с ней горе – они дали ей гораздо больше. А вот я не очень-то помог. И теперь мне придется встретиться лицом к лицу с ее семьей.