— Знакомься, мама, — представил Саша своих гостей. — Это Мышка, это Стас, а это Белоснежка.
— Очень приятно, — Калерия Ивановна пожала ребятам руки, а Белоснежке лапу, — а я Сашина мама.
На первое у Калерии Ивановны был суп с клецками, на второе — картофельное пюре с бифштексами, а на третье — абрикосовый компот. Еще были соленые помидоры к пюре. А к компоту — булочки с повидлом.
— А мы сейчас на экскурсию идем, — не преминула сообщить Машенька, уплетая суп.
Калерия Ивановна улыбнулась.
— И куда же? В Эрмитаж?..
— Не-а. В тюрьму.
Калерия Ивановна ужаснулась:
— Боже!.. Зайчик, это правда?
— Да, мама. Мне надо допросить одного преступника.
— Ну а детей-то ты зачем с собой берешь?
— Я уже не дитя, — сказал Стас, откусив сразу полбифштекса. — Мне целых четырнадцать лет.
— А мне целых пять лет, — сказала Машенька, засовывая в рот сразу две клецки.
Саша допивал компот с булочкой.
— Да что тут такого, мама? Пускай посмотрят тюрьму. Им же интересно.
— Вот именно! — закричала Машенька, размахивая ложкой. — Нам же интересно!
Калерия Ивановна скрестила на груди руки.
— Ты с ума сошел, Зайчик! Тащить маленькую девочку в тюрьму! Нет, я этого не позволю.
— Хочу в тюрьму! — стала капризничать Машенька. — Хочу!..
— А тортика не хочешь? — хитро спросила у нее Калерия Ивановна.
— Какого тортика? — сразу заинтересовалась Машенька.
— Шоколадного.
— Ой, хочу, — сказала девочка и даже причмокнула губами. — А где он?
— Мы его сейчас с тобой испечем.
Тюрьма была мигом забыта.
— Вот здорово! Давайте испечем огромный-преогромный тортище. До потолка.
Словом, Машенька никуда не пошла.
Белоснежка решила последовать ее примеру. Тем более что Калерия Ивановна дала собаке еще два бифштекса.
Короче — в тюрьму отправились только Саша и Стас.
И вот они миновали одни железные ворота… вторые… третьи… И оказались в тюремном дворе. Охранник с автоматом объяснил им, как пройти к начальнику тюрьмы. Чайников и Брыкин поднялись на второй этаж и увидели дверь с табличкой:
НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ
подполковник КАДЫГРОБ В.А.
Постучали, вошли.
— Добрый день, — сказал Саша. — Я следователь Чайников. Дядя Коля…
— Да-да-да, — перебил его Кадыгроб. — Я помню. — Он поднял телефонную трубку и приказал: — Шибайло ко мне.
Через минуту дверь отворилась, и в кабинет вошел высокий мужчина. Он почти доставал головой до люстры.
Надзиратель Шибайло по вашему приказанию прибыл — четко доложил высокий.
— В какой камере у нас Пафнутьев сидит? — спросил у него Кадыгроб.
— В девятнадцатой.
— Приведи его сюда. На допрос.
— Слушаюсь! — Шибайло вышел.
Кадыгроб встал.
— Располагайся, Чайников. А я пока парню тюрьму покажу. Идем, — кивнул он Стасу.
Они вышли из кабинета.
— Тебя как зовут? — спросил подполковник.
— Стас. Брыкин.
— Так вот, Стас, — начал рассказывать Кадыгроб, словно экскурсовод. — Тюрьма «Кресты» была построена в 1892 году, по образцу американских тюрем. Рассчитана она на 1150 человек. Правда, сейчас здесь сидит гораздо больше преступников. Но, как говорится, в тесноте да не в обиде.
— А почему тюрьму назвали «Кресты»? — задал «экскурсоводу» вопрос Брыкин.
— Потому что она построена в форме креста.
Они спустились по лестнице и узким коридором прошли в соседнее здание.
— А теперь посмотри направо, — сказал подполковник Кадыгроб.
Стас посмотрел направо.
— Ты видишь перед собой камеры. В этих камерах сидят заключенные. Сидят они там на нарах… А теперь посмотри налево.
Стас посмотрел налево.
— Перед тобой карцер. Карцером называется место, куда…
…А Чайников в это время готовился к первому в своей жизни допросу. Саша страшно волновался и от волнения то и дело снимал и надевал очки. Конечно, он от корки до корки проштудировал брошюру Григория Молодцов а «Как провести допрос». Но там была теория. А сейчас Чайникову предстояла практика.
За дверью послышались шаги.
«Ой, мамочка, — в смятении подумал Саша, — кажется, уже ведут…»
И действительно, надзиратель Шибайло ввел в кабинет бандита Пафнутьева по кличке Скальпель.
— Заключенный доставлен, — отдав честь, доложил Шибайло. При этом он чуть было не разбил рукой плафон на люстре.
— Спасибо. — Чайников старался говорить уверенно и твердо. — Вы свободны.
Надзиратель, снова отдав честь, вышел.
И молодой следователь остался один на один с закоренелым преступником.
— Здравствуйте, — робко поздоровался Саша.
— Здорово, начальник. — Скальпель без приглашения плюхнулся на стул и закинул ногу на ногу.
Чайников откашлялся:
— У меня к вам будет несколько вопросов, Пафнутьев. Надеюсь, вы ответите на них честно и откровенно.
Бандит ухмыльнулся.
— Надейся, начальник.
— Итак, — начал свой первый в жизни допрос Саша, — что вы делали двадцать пятого апреля этого года на автовокзале? В шестнадцать часов тридцать пять минут?
Бандит продолжал ухмыляться.
— Не помню, начальник.
— А я вам напомню, Пафнутьев. У вас там была встреча с гражданином Жуликовым.
— С каким еще Жуликовым? — Скальпель смачно плюнул на пол. — Не лепи горбатого, начальник.
— С Жуликовым по кличке Картошка, — сдержанно произнес Саша. — Вспоминайте, Пафнутьев, вспоминайте.
— Нечего мне вспоминать. Не знаю я хмыря с такой кликухой. Понял?
— Знаете, Пафнутьев. Вы передали ему зашифрованное сообщение. Так вот, ответьте, что вы подразумевали под словом «унитаз»?
— Какой унитаз?! — заорал бандит. — Кончай фуфло толкать! Не был я ни на каком автовокзале!..
Да-а, трудно было разговаривать интеллигентному Чайникову с неинтеллигентным Пафнутьевым.
Саша украдкой вздохнул.
— Нет, были, — твердо сказал он. — У нас имеется видеокассета с оперативной съемкой ареста Жуликова. Вы тоже есть на этой кассете.