— Твои дальнейшие планы?
— Хочу взять цыганку с поличным.
— Разумно, старик. И что требуется от меня?
— Свяжись с телевизионщиками. Пусть в вечерних новостях сообщат, что меня грохнули.
— Будет сделано. Прямо сейчас и позвоню.
Саша Чайников дернул Суперопера за рукав.
— Григорий Евграфыч, пусть сообщат, что и меня грохнули.
Молодцов покосился на Чайникова:
— А тебя-то зачем, Шура?
— За компанию, Григорий Евграфыч.
Слушай, старик, — сказал в трубку Молодцов. — Передай телевизионщикам, что вместе со мной грохнули моего помощника — Александра Чайникова. Ладненько?
— Ладненько, — ответил генерал. — Передам.
— Пока, Геша.
— Пока, Гриша.
Суперопер положил трубку.
— Григорий Евграфыч, а потом как же? — спросил Саша.
— Что «потом»?
— Ну когда выяснится, что нас не грохнули. Что тогда?
— Да ничего. Дадут опровержение — и все. Ясненько?
— Ясненько.
— А раз ясненько, то погнали в «Очи черные».
— Прямо сейчас?
— Конечно. Надо ковать железо, пока оно горячо.
Саша показал на загипнотизированного киллера.
— А этого куда?
— Закинем в ближайшее отделение милиции. Пусть в камере дрыхнет.
Перед уходом Чайников позвонил домой и предупредил Калерию Ивановну, что, если она услышит по телевизору сообщение о гибели сына, — пусть не волнуется. Так надо…
Суперопер тоже на всякий случай звякнул в родное село Хлевное.
Затем оба сыщика, замаскировавшись (Саша приклеил себе усы, а Григорий Молодцов — бороду), сели в машину Суперопера и погнали на Фонтанку. В ресторан «Очи черные».
На следующий день все питерские газеты сообщили о трагической гибели знаменитого Суперопера и его талантливого помощника Александра Чайникова.
— Мать честна… — сказал участковый Менькин, прочитав утром газету. — Вот и нет больше моего друга Евграфыча.
— А куда он делся, дедушка? — спросила Машенька.
— Никуда не делся, Машка. На кладбище скоро отнесут.
— А потом обратно принесут?
— Нет, внученька, кого на кладбище отнесли — того назад уже не приносят…
А этажом ниже Юлька и Стас обсуждали сложившуюся ситуацию.
— Мы должны довести это дело до конца, — решительно говорил Брыкин. — Чтобы гибель Саши Чайникова была не напрасной.
Оладушкина вздыхала:
— Да, но как? У нас же нет ни одной ниточки.
— Одна есть.
— Какая?
— Штамм. Надо его найти.
— А где мы его найдем?
— Я думал об этом сегодня ночью. Штамм — явно не кличка, а фамилия. Причем редкая фамилия. А что, если узнать, много ли Штаммов живет в Питере?
— Ну узнаем. И что дальше?
— Дальше вычислим, кто из них связан с преступным миром. Это и будет тот Штамм, о котором говорил Жуликов… — Стас прошелся по комнате. — О, идея! Я сейчас позвоню дяде Коле!
— Какому дяде Коле?
Не ответив, Брыкин стал набирать номер справочного.
— Алло. Справочное?.. Скажите, пожалуйста, номер милицейского компьютерного центра… Да, на Гороховой… Спасибо…
Теперь Брыкин начал набирать номер компьютерного центра, одновременно с этим объясняя Оладушкиной:
— У дяди Коли классная память. Он точно что-нибудь о Штамме знает.
К телефону подошел сам дядя Коля.
— Дядя Коля, — закричал в трубку Стас, — это Брыкин! Помните, я у вас был один раз вместе с Сашей Чайниковым?
— Конечно, помню, — ответил Крюквин. — Да-а, не повезло Сане. Но как говорится: «Смерть не спросит — придет да скосит». Ты, Стас, чего звонишь?
— Вы не знаете, в Питере есть бандит по фамилии Штамм?
— Бандита нет. Есть мелкий правонарушитель по фамилии Штамм. Милиция его несколько раз задерживала за попрошайничество.
— Так он — нищий?
— Нищий. Зато имя-отчество у него прямо как у князя. Иннокентий Амфилохиевич. Сразу и не выговоришь.
Брыкину было не до имени-отчества какого-то попрошайки.
— Дядя Коля, — с надеждой просил он, — подумайте хорошенько. Может, все-таки есть бандит Штамм?
Крюквин подумал.
— Нет, — твердо сказал он. — Я бы его знал.
— Ну а вообще людей с фамилией Штамм много в Петербурге?
— Какой там много. Всего один. Вот этот самый Амфилохиевич.
— А вы его адрес не помните?
Дядя Коля, разумеется, помнил. Штамм жил на улице Савушкина, недалеко от станции метро «Черная речка».
— Давай съездим к нему, — предложила Юлька, когда Стае положил трубку. — Вдруг у него родственники имеются, которые фамилию сменили.
И ребята поехали.
Правда, добираться до улицы Савушкина им пришлось тремя видами транспорта: трамваем, троллейбусом и автобусом. А все потому, что за ребятами увязалась Белоснежка. А собак в метро не пускают.
Наконец они добрались до Черной речки, нашли нужный дом и нужную квартиру.
Дверь им открыл высокий старик с благородной внешностью, в атласном халате и с трубкой в зубах.
— Чем могу служить, молодые люди?
Стас и Юлька переглянулись. Старика можно было принять за академика, за киноартиста, за композитора… Но уж никак не за нищего.
— Извините, — неуверенно сказал Брыкин. — Нам нужен Иннокентий Амфи… Амфе… — Стас забыл отчество.
— Ам-фи-ло-хи-е-вич, — по слогам произнес старик. — Это я. Так что вы хотите?
Ответ на этот вопрос у ребят был заготовлен заранее.
— Видите ли, в чем дело, — заговорила Оладушкина. — Мы в школе изучаем историю нашего города. В кружке «Юный краевед». И нам на лето дали задание — выяснить, какая фамилия в Петербурге самая редкая. Оказывается — ваша. Вы — единственный Штамм во всем городе. Поэтому хотелось бы узнать о вас, о ваших предках…
— Да, да, — подхватил Брыкин. — И не только о предках, но и о ваших родственниках, которые сейчас живут в Питере.
— Прошу в мои апартаменты, — высокопарно сказал старик.
— А ничего, что мы с собакой? — спросила Юлька.
— Ничего, солнышко.
Ребята вошли в квартиру, которая поразила их своей роскошью. Таких шикарных квартир ни Брыкину, ни Оладушкиной до сих пор видеть не приходилось. Везде стояла антикварная мебель, висели старинные картины…