— Ты врешь!
— Нет, нет, Иполлит. Пульт у него. Я тебе гарантирую.
— Хорошо, едем к этому мальчишке!..
Димка пулей вылетел из «уазика», подскочил к телефону-автомату и, опустив жетон, набрал номер Орешкина. ПИИ-ПИИ-ПИИ…
— Блин горелый, пробормотал Димка, слушая длинные гудки. — Неужели еще не доехал… — Он ударил по рычагу и позвонил отцу на «сотовый».
— Полковник Молодцов на проводе, — раздался в трубке голос Суперопера.
— Пап, это я. Есть новости.
— Выкладывай.
— Пульт у Орешкина!
— У Ромки?
— Да. Снегирева просила его принести ей записную книжку. Орех перепутал ее книжку со своей книжкой, а та книжка на самом деле не книжка, а пульт, — сумбурно объяснил Димка.
Суперопер, разумеется, все понял:
— Ясненько. Ты ему звонил?
— Звонил. Он еще домой не приехал.
— Езжай сейчас к нему. А когда появятся Кукарекин со Снегиревой, сделайте вид, будто не можете найти книжку. В общем, задержите их до нашего приезда. Мы с Шурой скоро подскочим. Пока… — Григорий Молодцов сунул трубку в карман и посмотрел на лилипутку Розу.
— Продолжайте, Штучкина…
Полковник разговаривал с лилипуткой уже пять минут. А до этого они с Чайниковым полчаса блуждали за кулисами цирка, в поисках ее гримерной. Наконец нашли и вошли.
Роза сидела перед зеркалом, на высоком стуле, гримируясь к предстоящему выступлению.
— В чем дело?! — недовольно обернулась она. — Кто вы такие?
— Ваши поклонники. — Суперопер показал удостоверение. Лилипутка сразу присмирела.
— Я вас слушаю.
— Нет, это мы вас слушаем. Расскажите, зачем вы убили Хорькову? Мы просто умираем от любопытства.
— Я ее не убивала.
Молодцов перешел на официальный тон:
— Хочу вас предупредить, гражданка Штучкина, что за дачу ложных показаний вы будете нести ответственность по всей строгости закона.
— Я ее правда не убивала, — повторила лилипутка и, помедлив, добавила: — Потому что стреляла холостыми патронами…
— Но пули разрывали одежду на Хорьковой. Я сам видел в бинокль.
— Это технический трюк.
— А на Бармалеевой вы тоже стреляли холостыми? — иронично осведомился Суперопер.
— Нет, там я стреляла боевыми. Мы договорились с Ларисой, что как только она наклонится, я выстрелю три раза в сиденье.
— Я смотрю, вы отличный стрелок, Штучкина.
— Да, я неплохо стреляю. Меня папа в детстве научил.
— Ваш папа киллер?
— Нет, таежный охотник. Когда мы жили в Сибири, он в тайге отстреливал белок. Бил их точно в глаз.
— А почему в глаз? — заинтересовался Чайников.
— Чтобы шкурку не испортить, — объяснила лилипутка.
В этот момент в кармане Суперопера запищал мобильник. Звонил Димка. Молодцов поговорил с сыном и снова посмотрел на лилипутку Розу:
— Продолжайте, Штучкина…
— Мы с Ларисой на пару «форточницами» работали, — начала рассказывать лилипутка» — Потом я перешла на работу в цирке а Красная Шапочка стала наводчицей в банде Жоры Обреза. Несколько лет мы не встречались. Но вот однажды она пришла ко мне за кулисы и со слезами на глазах рассказала, что недавно вышла замуж, а муж оказался маньяком и грозится ее убить. Жаловаться в милицию бесполезно, у него вся милиция куплена. Поэтому Лариса решила инсценировать покушение на свою жизнь, так чтобы все улики были против мужа. Она попросила помочь ей в этом деле. Ну я помогла по старой дружбе, выстрелила по ее машине три раза на Бармалеевой… Но не прошло и двух дней, как Лариса вновь пришла ко мне и сказала, что ей опять грозит смертельная опасность. На этот раз с ней хотят расправиться ее бывшие дружки из банды Обреза. И мы придумали трюк с холостыми выстрелами на Гренадерском мосту, с тем чтобы бандиты посчитали Красную Шапочку убитой и оставили наконец в покое… В детстве Лариса занималась подводным плаванием, поэтому ей ничего не стоило проплыть под водой несколько метров и вынырнуть под мостом…
«РОЗА, ВАШ ВЫХОД», — раздался голос из динамика.
Штучкина вопросительно посмотрела на Молодцова:
— Мне идти на манеж или идти с вами?
— Пока идите на манеж. А там видно будет.
Лилипутка Роза, прихватив скрипку, пошла выступать;
— Ни пуха ни пера, — крикнул ей вслед Чайников и посмотрел на Суперопера. — А мы куда, Григорий Евграфыч?
— Никуда, Шура. Настал момент сесть в кресле и как следует поразмышлять. С этой минуты дальнейшее расследование будет проходить вот тут. — Суперопер постучал пальцем по лбу. — Сейчас у нас в руках все ниточки этого «разветвленного» преступления. Надо их связать воедино.
И Григорий Молодцов, усевшись в кресло, погрузился в глубокое раздумье.
А Ромка Орешкин в это же самое время погрузился в ванну с теплой водой. Да так и пролежал в ней до прихода Димки.
Молодцов позвонил условным звонком — три коротких, два длинных. Орешкин открыл дверь. Димка ворвался в прихожую.
— Ромыч, где твоя записная книжка?!
— Книжка? — с недоумением повторил Ромка.
— Да! Которую тебе Соломатина подарила!..
— В комнате. А что?
— Покажи.
Они прошли в Ромкину комнату. Молодцов схвати книжку со стола.
— У тебя в ней есть какие-нибудь записи?
— Адрес записан. — Орешкин не стал говорить, что кроме адреса Лика написала ему еще признание в любви на семнадцатой странице. Димка протянул другу книжку.
— Найди адрес.
Ромка нажал пару кнопок.
— Что за черт. — Он повторил операцию. — Запись почему-то не появляется.
— И не появится. Потому что это не записная книжка, а пульт.
— Какой пульт?
— Тот самый, что микропроцессором управляет.
— Не может быть!
— Еще как может. — И Димка рассказал Ромке все, что он узнал из разговора Кукарекина и Снегиревой.
— Они сейчас к тебе приедут, — закончил он свой рассказ.
В прихожей раздался звонок.
— О, уже приехали! — воскликнул Молодцов. — Значит, ты понял. Орех, мы делаем вид, что ищем книжку.
Мальчишки побежали в прихожую. Ромка посмотрел в дверной глазок.
— Это не Снегирева с Кукарекиным… — шепотом сказал он.
— А кто? Отец с Чайниковым?.. — Орешкин помотал головой.