— Головоломка?
— Разве бывают другие?
Пройдя мимо огромного дерева с расщепленным надвое стволом, мы обнаружили упавшую березу в нескольких футах от ручья. Мы уселись на мертвый ствол, лицом к воде. Кругом росли яркие цветы, которые, казалось, смеются над поверженным деревом. Или я наделяю невинные фиалки собственными представлениями о мире. Жизнь и смерть; цвет и пепел. Строчка из скаутской песни, и все такое.
Пол обнял меня, и я, положив голову ему на плечо, слушала шум его дыхания и стук сердца вперемежку с тихим журчанием ручья. В кронах деревьев шумел ветер, донося до нас древесные запахи леса.
— Чудесно, — сказала я.
— Рад, что тебе нравится. — Не видя лица Пола, я тем не менее слышала улыбку в его голосе. — Я целую вечность не ходил по лесу.
— Джунгли Нью-Йорка не в счет?
Он поцеловал мою макушку.
— Разве что когда был новобранцем. Но тогда я жил в Бостоне.
— Джунгли Бостона не в счет?
— Нет. Даже нечего сравнивать их с тропами Беркшир-Хиллз.
Я представила себе, как Пол пробирается по горам в крепких ботинках и с огромным рюкзаком за спиной.
— На тебе были кожаные брюки?
— Принимаешь желаемое за действительное.
— Да ладно! У тебя красивые ноги.
Мы рассмеялись. Потом моя голова легла ему на грудь, а он обнял меня обеими руками.
— А как ты себя чувствуешь, детка? Тебе нравится гулять?
— Конечно.
— Сказано с энтузиазмом школьного учителя, которому предстоит замена на урок химии.
Я не знала, что это такое, но уловила смысл.
— Ну, тут красиво, и всякое такое. Но…
Я пожала плечами.
— Но что? — подсказал он.
— Но я всегда предпочитала чудеса архитектуры чудесам природы.
— Тебе больше по вкусу асфальт, чем ручей?
— Так просто смотреть на деревья, траву и пурпурные горы и тому подобное. Ясное дело, величие природы. Но здания? Их создали люди! Из ничего. — Я восхищенно покачала головой. — Вот это магия! Люди могут создавать вещи, от которых… просто дух захватывает.
— Здания. — Пол тихо рассмеялся, и я почувствовала, как смех вибрирует в его груди. — Я и понятия не имел, что ты интересуешься архитектурой.
— Не знаю насчет интереса, — возразила я. — Но что восхищаюсь — это точно.
— Поклонница Фрэнка Ллойда Райта?
Ну да, знаменитый архитектор. Но два развода, трагедия и убийство в его доме, скандал вокруг его трупа — кому это может понравиться?
— Абсолютно.
Он провел ладонью по моим волосам, а потом поцеловал макушку.
— Должно быть, в свое время ты насмотрелась на дома и их обитателей.
Я открыла рот, закрыла. Открыла снова и выпалила, не сумев сдержаться:
— Не знаю, как ответить.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, что ты хочешь услышать.
— Что я?..
Он замолчал, обнимающая меня рука напряглась.
— Вчера, — сказала я, — когда мы ехали, ты напомнил мне, что я больше не демон. Что я должна стать человеком.
— Джесс, я этого никогда не говорил. — Казалось, он испугался, но я не могла заставить себя взглянуть Полу в лицо, чтобы удостовериться. — Я бы никогда такого не сказал.
Смягчив голос, я ответила:
— Но ведь ты не хочешь, чтобы я оставалась демоном?
— Ты не демон.
— Но была им. Причем очень, очень долгое время. И я знаю, что тебе неприятно об этом думать. — Я глубоко вздохнула. — Поэтому я стараюсь… Правда, я очень стараюсь быть просто человеком. Но как могу я рассказать тебе о моем прошлом без… — я было замолчала, но усилием воли выдавила остальные слова, — без того, чтобы напомнить тебе, чем я была?
Долгую минуту Пол не отвечал. Потом наконец заговорил, и его слова были взвешены, точно рассчитаны.
— Хочешь знать, что действительно обескуражило меня вчера, когда мы сюда ехали? Вовсе не то, что ты болтала о своей демонской сущности.
Хмурясь, я выбралась из кольца его рук и уставилась ему в лицо:
— Но ты сказал…
— Я сказал, что ты должна подчиняться людским законам. Вот что меня тревожило, Джесс. Ты рассуждала так, словно ставила себя выше человеческих законов.
Черт. Я опустила глаза, разглядывая усыпанную листьями землю.
— Ничего подобного.
— Знаю. Детка, пожалуйста, посмотри на меня.
Закусив губу, я встретила его взгляд. Его глаза дарили мне тепло, любовь. Улыбка на его лице могла бы растопить айсберг. Пол сказал:
— Я никогда бы не потребовал, чтобы ты была тем, чем не являешься.
— И тебя не беспокоит бывший демон? Правда?
— Детка, меня больше беспокоит то, что я живу со стриптизершей.
Я сделала страшные глаза:
— Ты хочешь, чтобы я прекратила танцевать?
— Нет! — воскликнул он, кривя губы так, словно прятан улыбку. — Правда. Танцы делают тебя счастливой. Мне безразлично, что мужики пускают слюни, глядя на тебя. Мне ли жаловаться, ведь я тот мужчина, в чей дом ты приходишь после выступления.
Я улыбнулась — с некоторой робостью и с огромным облегчением:
— Ты тот мужчина, с которым я сплю.
— Хвала Господу.
— А он-то тут при чем?
Смеясь, он привлек меня к себе. Я обняла его в ответ, чувствуя, как спадает напряжение плеч и шеи. Что бы я ни сделала, стараясь заслужить Пола Хэмилтона, я рада, что сделала это. Геенной клянусь, он заслуживает гораздо лучшей женщины, чем я. Но я буду последней, кто ему об этом скажет.
— Знаешь, — сказал он, — если ты помешана на архитектуре, в Нью-Йорке есть много мест, которые я мог бы тебе показать, когда мы вернемся в город. Думаю, ты не осматривала Нью-Йорк как турист.
— Ты прав.
Разумеется, я облазила весь Нью-Йорк. Точнее, сопровождала по Нью-Йорку своих клиентов. Но по правде говоря, у меня не было ни минуты времени, чтобы задержаться и оценить то, что предлагает этот город. Мне было не до того — надо было выполнять план.
— Решено, — сказал он, а потом разразился целой речью. — Мы увидим Эмпайр-стейт-билдинг, Крайслер-билдинг, Рокфеллеровский центр, «Утюг»…
Я рассмеялась, видя его энтузиазм:
— А что мы будем делать на следующий день?
— Легко: Библиотека, Плаза, Мет-Лайф-билдинг, Карнеги-холл…
— И «Мейси»?