— Якобы кто-то придет ко мне утром, — тихо пробормотала Пенелопа. Она изо всех сил цеплялась за тоненькую нить, что удерживала ее от падения в пропасть беспамятства. — Но мадам не сказала, кто именно.
— И тем не менее продала вас мне на ночь?
— Сказала, что позаботится о том, чтобы тот мужчина ничего не узнал. Кто-то заплатил за то, чтобы я оказалась здесь. — Ей очень хотелось высказать вслух свои подозрения, назвать имя подозреваемой, но она удержалась от бездоказательных заявлений.
Заглянув в глаза Пенелопы, Эштон понял, что расспрашивать ее сейчас нет смысла — она была на грани обморока. Он окинул взглядом своих друзей, молясь о том, чтобы они хоть что-то придумали. Ему совершенно не хотелось во все это впутываться, но он не мог уйти, оставив Пенелопу заботам своих друзей и ее братьев. И конечно же, он не мог оставить ее у миссис Крэтчитт.
— Мальчики могут выбраться через окно, — сказал Брант. — Как только они окажутся на земле, мы поднимем веревку и я обвяжу ею тебя, Эштон. Ты возьмешь девушку, и мы спустим вас обоих через окно. Корнелл, ты пойдешь к карете и подождешь их там. Уитни, Виктор и я будем ждать здесь, пока ты не доставишь мальчиков и леди домой. Мне бы еще хотелось кое-что сделать тут до того, как мы покинем это место, — пробормотал он и, нахмурившись, взглянул на Пенелопу.
— Нам не нужна помощь. Мы сами можем доставить ее домой, — заявил Артемис.
— Грех отказываться от помощи тогда, когда она действительно требуется, — сказал Брант, обращаясь к мальчику. — Идти она не может, а ты не сможешь пронести ее по улицам, не привлекая к себе ненужного внимания. А теперь — марш в окно. Нам ведь не нужно, чтобы всю нашу компанию застали в этой комнате, верно?
Губы Артемиса шевельнулись — словно он пробормотал ругательство. Но юноша сделал так, как ему велели. Через минуту все мальчики спустились вниз, и Брант поднял веревку. Когда Эштон готовился к спуску, он заметил, что веревка была из тех, что используют для швартовки судна моряки. Не веревка, а крепкий прочный канат. В стену впился острый крюк. Эштон поразился тому, что не услышал при этом характерного звука. «Очевидно, похоть оглушила меня», — решил виконт. Неохотно передав Пенелопу Виктору, он терпеливо ждал, когда Брант надежно обвяжет его веревкой. Когда Брант объявил, что веревка надежно закреплена, Эштону понадобилась вся сила воли, чтобы не выхватить Пенелопу из рук Виктора, — так капризный ребенок не желает расставаться с любимой игрушкой.
Отбросив тревожные мысли, Эштон забрался на подоконник и свесил ноги с подоконника наружу. Затаив дыхание, он ждал, когда его спустят вниз. Пенелопа обнимала его за шею, уткнувшись лицом в плечо. Когда же ноги его коснулись земли, он опустил девушку и поставил на ноги. Артемис и Стефан тотчас подбежали к нему, чтобы поддержать сестру. Освободившись от веревки, Эштон махнул своим друзьям, чтобы те следили за происходящим из окна. Затем, подхватив Пенелопу на руки, зашагал к карете.
— Похоже, дело дрянь, — пробормотал Корнелл, когда мальчишки забрались в экипаж.
Эштон, молча кивнув, усадил Пенелопу между братьями, а сам сел напротив. Корнелл тоже уселся и постучал по крыше, давая знак вознице, чтобы трогался. Малыш Делмар забрался к нему на колени, а Эштон, взглянув на Артемиса, спросил:
— Вы живете далеко отсюда?
— Нет, — ответил юноша. — Я уже сказал вашему кучеру, куда ехать, пока ждал вас с Пен.
Когда экипаж остановился напротив дома, в котором, как сказал Артемис, проживало семейство, тот крохотный огонек надежды, что еще теплился в груди Эштона, увы, погас. В этом районе Лондона могли жить любовницы знатных господ или мелкие дворяне с пустыми карманами, возможно — торговцы, которым средства позволяли переехать сюда и не тесниться в комнатах над своими лавками. Так что стало совершенно ясно: даже если у Пенелопы хорошая родословная, позволяющая стать женой виконта, то приданое, если таковое вообще имелось, совсем незначительное. Эштону был ужасно неприятен столь корыстный подход к выбору жены, но ведь у него имелась целая армия тех, за кого он отвечал, так что выбора не оставалось… Может, Пенелопа и впрямь дочь маркиза, но в этом случае отец ее был столь же беспечен и безрассуден, как отец Эштона. Хотя не исключено, что она дочь маркиза, но не от законной жены.
Не обращая внимания на протесты Артемиса, Эштон подхватил Пенелопу на руки и, выбравшись из экипажа, понес к парадной двери. Он едва успел подняться на верхнюю ступеньку, как дверь распахнулась и на порог высыпали мальчишки, тотчас окружив его. Он не успел и слова сказать, как у него забрали девушку. Мальчики вежливо поблагодарили его за помощь и потащили Пенелопу в дом, предварительно захлопнув дверь у него перед носом.
Эштон уже собрался ударить в дверь кулаком, но вовремя одумался. Он сказал себе, что должен забыть об этой женщине. Утром ему предстояло встретиться с лордом Хаттон-Муром, и эта встреча должна была стать первым серьезным шагом, приближавшим его к браку с красивой, но холодной Клариссой. Заметив на двери табличку со словами «Хижина Уэрлока», Эштон нахмурился. Странное название для дома — даже для дома, купленного для любовницы. Пожав плечами, виконт развернулся и направился обратно к карете.
Уже в экипаже, на обратном пути к миссис Крэтчитт, куда он ехал, чтобы забрать своих друзей, Эштон решил, что не хочет туда возвращаться, и велел кучеру ехать прямо домой. Ему требовались тишина, покой и время, чтобы как следует все обдумать, чтобы укрепить решимость сделать то, что он считал своим долгом. Он хотел побыть в одиночестве и выбросить из головы все мысли и воспоминания о женщине, так взбудоражившей его.
— Метать бисер перед свиньями — вот как это называется.
Переступив утром порог столовой, Эштон улыбнулся Бранту и, усевшись за стол, осведомился:
— О чем ты?
Приятель нахмурился и проворчал:
— Я уже говорил тебе об этом два дня назад. Хотел дать тебе разумный совет, но ты же не внемлешь…
«Неужели прошло всего два дня?» — поразился Эштон. По его ощущениям после той ночи прошли долгие месяцы. И с тех пор он почти не спал. Его преследовали мечтания о женщине с глазами странного цвета, и эти мечты будили в нем такую похоть, что сводило все внутри. Хуже того, Пенелопа стала повсюду ему мерещиться. Он был уверен, что видел ее бледное лицо в чердачном окне, когда выходил из дома Клариссы вчера, хотя и понимал, что такого просто не могло быть. Зачем Кларисса стала бы прятать дочь маркиза на чердаке?
— И что же это за совет? — спросил он у Бранта.
— Я советовал тебе не торопиться официально просить руки Клариссы.
— Но разве я не прислушался к твоему совету? Я встретился с ее братом, как и собирался, но не сказал ему ничего определенного. И я не просил у него руки его сестры. Соблюдая формальности, я просто попросил разрешения ухаживать за ней. А это всего лишь самый первый шаг. Хотя глупо, конечно же. Ведь мне давно пора жениться, поскольку наша семья отчаянно нуждается в средствах.