Зак снова взглянул на Джейн. По его щекам текли слезы. Она их осторожно вытерла.
— Как ни странно, после Кимберли, той девушки, я никогда не испытывал влечения ни к одной женщине… Пока не познакомился с тобой… Я подумал, что все может измениться… но нет… обратного пути для меня нет… но и «голубых» дел я больше не хочу. Понимаешь, я не хочу втягивать тебя во все это. Что, если я опять полюблю какого-нибудь мужика… через год? Или через десять лет? Что тогда? Для тебя это будет очередная катастрофа. Ты и без меня достаточно настрадалась. Джейн тоже плакала.
— Я люблю тебя, Зак, — сказала она. — Мне все это не важно. Жаль, что с тобой такое случилось. Очень жаль…
Ее голос сорвался в рыдания. Зак крепче обнял ее и опять поцеловал.
— Но для меня это важно. Я думаю о нас обоих.
Джейн поцеловала Зака, он еще крепче прижал ее к себе, и так они сидели долго, пока не стемнело. Тогда Джейн подняла глаза и шепнула:
— Останься здесь на ночь.
— Я не могу.
— Прочему?
— Это будет нечестно. Я не хочу заниматься с тобой любовью.
— Ну, тогда просто пообнимай меня… не оставляй меня одну… Ты мне так нужен.
Зак тоже нуждался в ней, только не знал, как это выразить словами, да и не хотел себе в этом признаваться. Они лежали рядом на диване, пока Джейн не уснула, утомленная переживаниями дня. Зак не спал. Он лежал в темноте, глядел на Джейн, крепко ее обнимал и ощущал волнение, которого не испытывал более двадцати лет. Он не предпринимал никаких действий. Он просто лежал рядом с Джейн и, чувствуя сильнейшее влечение к ней, плакал о прошлом, о своих детских и юношеских годах.
— Полная тишина!.. Мотор!.. Дубль пять!.. Сабина стояла посредине изысканно обставленной гостиной и с яростью смотрела на Зака. Сверкнув глазами, она влепила ему пощечину. Зак схватил ее за руку:
— Я тебе сказал… больше так не делай!
— А ты держись подальше от моей сестры! Ты работаешь на меня, Адриан!
— Но я не твоя собственность, Элоиза!
— Все вы моя собственность!.. Все!.. Слышишь?!
Ее глаза горели. Оператор сделал наезд на их лица, но в этот момент режиссер махнул рукой:
— Стоп!.. Теперь лучше… Давайте-ка попробуем еще раз.
Все расслабились; Сабина улыбнулась, гример бросился припудрить Заку лицо. Наблюдавшие стали тихо переговариваться, Сабина про себя еще раз повторяла слова.
— Готовы повторить? — спросил режиссер и повернулся к ассистенту:
— Дайте звонок, пожалуйста.
Раздался звонок, предупреждая всех о начале съемок.
— Сцена двадцать пять, дубль шесть! — прозвучало зычно. — Мотор!.. Поехали!
Сабина, сверкая глазами, приблизилась к Заку и снова дала ему пощечину, а он схватил ее за руку и повторил тот же текст. На этот раз сцена удалась еще больше, и наконец режиссер воскликнул:
— Стоп!.. Очень хорошо! Достаточно! Все, улыбаясь, покинули площадку, в том числе и Зак, получивший шесть пощечин. Но ему ничуть не было обидно. Он взглянул на часы, вполголоса сказал что-то Габриэле и поспешил в свою артистическую, а Габи пошла искать Джейн.
Джейн как раз смывала грим. Она в тот день снималась в пяти сценах, одна из которых потребовала шестнадцати дублей. Для всех это был трудный день. Они ежедневно работали по двенадцать часов, с часовым перерывом на обед, и в этот вечер закончили, как всегда, ровно в семь.
— Не хочешь забежать куда-нибудь поесть гамбургеров? — спросила Габриэла обыденным тоном. За минувшие шесть месяцев она сильно повзрослела, более зрелой стала и ее игра. Она продолжала заниматься с педагогом, но и в процессе работы приобретала неоценимый опыт. Коллектив стал к ней терпимее. Как и предсказывал Мел, в конце концов ее тема потеряла для них интерес. Вокруг съемочной площадки было предостаточно других скандальчиков и сплетен. Габи работала профессионально, и за это в группе ее уважали.
— Я сегодня собиралась поужинать с девочками…
Джейн улыбнулась подруге, но вообще вид у нее был грустный. Она чувствовала себя столетней старухой. Джейн никому из группы не сказала, что в этот день ей исполнилось сорок лет. Это был далеко не самый радостный из ее дней рождения.
— Хочешь, пойдем с нами. Мы тоже думали поесть гамбургеров.
— Конечно, хочу. Мне надо переодеться? На Габи были потрепанные джинсы с дырками на коленях. Но Джейн это не смущало. Она сама надела свой старый розовый тренировочный костюм и кроссовки. Наряжаться не имело смысла — в ресторан они не собирались.
Когда они проходили через павильон, где монтировщики разбирали стены шикарной гостиной Элоизы Мартин, Джейн с улыбкой спросила у Габи:
— Как получилась последняя сцена? Ты видела?
— Они отсняли шесть дублей. Получилось вроде неплохо.
— Зака кондрашка не хватил? — рассмеялась Джейн, имея в виду сложность отношений с Сабиной.
— Ничего, жить будет. Он сказал, что у него какая-то встреча, и уехал сразу после съемок, но вид у него был нормальный.
Габи поехала с Джейн к ней домой, в Бел Эйр, где уже ждали девочки. Было почти восемь часов. Алекс предложила отвезти всех в «Хард-Рок-Кафе». Ей недавно исполнилось семнадцать, Джек подарил дочери машину — «Рэббит» с откидным верхом, и она с удовольствием всех всюду возила. Сестры красиво оделись — в чистые слаксы и нарядные топы. Джейн было совестно за свой тренировочный костюм, но она слишком устала, чтобы переодеваться, да и Габи была одета еще хуже.
По пути Джейн болтала с Габриэлой и время от времени уговаривала Александру не гнать машину. Вдруг у Габи на лице отразилось беспокойство:
— Проклятие… У Зака остался мой сценарий на завтра, а он мне сегодня вечером нужен.
— Я могу тебе дать свой, когда мы вернемся домой. Я занята только в последних двух сценах.
Габи покачала головой:
— У меня там свои пометки. Ты не возражаешь, если мы к нему заедем? И назвала Александре адрес Зака.
— Я только забегу и заберу сценарий… можно, Джейн?
Джейн была против, но не хотела говорить Габриэле, что устала, удручена, голодна и хочет поскорее лечь спать. Дочери не поздравили ее с днем рождения, как видно, забыли.
Спустя пятнадцать минут они подъехали к дому Зака. Габи спросила Джейн, не хочет ли она зайти.
— Ты же говорила, что он куда-то собирался.
— По-моему, он сказал, что уедет в девять.
— Иди… Я подожду здесь. Когда Габи зашла в дом, Алекс повернулась к матери и спросила: