- Мы наблюдаем за домом больше часа, наш парень уже отбыл восвояси с пустыми руками, и больше никакого движения. По-моему, там никого нет, - голос Аньи звучал немного растерянно. - Но я ощущаю хаос. Много долбанного хаоса.
Хаос был самым мощным источником ее силы, поэтому кто, как не эта прекрасная богиня, мог почувствовать его присутствие.
- Ведьмы с их заклинаниями никак не могли тут отметиться, - задумчиво произнес Гидеон.
Анья ахнула.
- Ведьмы. Ну, конечно. Как же я сразу не поняла? Только они могли пудрить нам мозги, отводя внимание от здания. У меня была стычка, ладно, две тысячи стычек с ними за все эти годы. Достали своими нотациями о недопустимости злоупотребления божественной силой, - проворчала она. - Интересно как они отреагируют, если я «злоупотреблю» всеми своими талантами и украшу их черными сердцами наш стол в гостиной?
- Может, мне переместиться туда? - предложил Люциен.
Будучи невидимым для окружающих, он сможет незаметно обследовать здание.
- Нет. Мы уже говорили об этом, - мотнув головой, отрезала Анья. Гидеон, стоявший справа от богини, ощутил касание шелка ее волос. - С этим зданием что-то не так, поэтому даже духа твоего в нем не будет. Тем более теперь, когда мы подозреваем ведьм в причастности… черта с два.
Гидеон обожал женщин, и в ответ на легкое прикосновение волос Аньи его кожа потеплела. В последний раз у него был секс практически сразу после их возвращения из Египта. Женщины Буды интуитивно догадывались, что он и другие Повелители были «иными». Они считали их «ангелами». В словах не было нужды – Гидеон поманил одну из них пальцем, и женщина тут же подошла к нему. Но она не смогла полностью утолить его голод. Они никогда не дарили ему полного удовлетворения.
- Что ж, постоим еще, ничего не делая, - буркнул он.
Что означало - давайте предпримем вооруженную атаку на здание - и его друзья знали, что он хотел сказать. Они хорошо понимали язык Гидеона. У них просто не было выбора.
Даже если он пытался сказать правду, хоть самую малость правды, острая боль начинала пожирать его изнутри. Боль, гораздо худшая той, которую кому-либо доводилось испытывать. Как будто ножи, обмакнутые в кислоту, покрытые солью и в довершение смазанные ядом, взрезали его нутро и пропахивали все тело от головы до ног и обратно.
- Мы не смогли пережить взрыв бомбы когда-то, - добавил он, поскольку, разумеется, они преодолели это.
С тех пор прошло несколько месяцев, но Гидеон все еще не забыл пережитые им шок и боль. Однако с готовностью перенес бы их еще раз. Слишком много времени прошло с того момента, как его клинок или пуля вонзались в тело врага, а длительное воздержание всегда делало его раздражительным.
- Стало быть, мы чертовски уверены, что не сможем уцелеть, вне зависимости от того, что Ловцы нам приготовили на этот раз. Хотя бы и заклинания.
Гидеон был доказательством того, что Повелители могут не только выжить, попав в дерьмовую ситуацию, но еще и ухмыляться после этого. Однажды Ловцам удалось захватить его в плен. Следующие три месяца его жизни были пыткой. В прямом смысле этого слова. Он предпочел бы жариться в аду, нежели терпеть прижигания, ножевые и пулевые ранения, тестирование на нем различных ядов и побои, приводящие его в состояние, граничащее со смертью. Тогда воин получал временную передышку, но сразу после восстановления Ловцы снова брали его в оборот.
Сабин нашел его и спас, фактически вынес на себе, поскольку Гидеон не мог ходить. Незадолго до этого Ловцы отрезали ему стопы, чтобы понаблюдать за их регенерацией. Может быть, именно поэтому Гидеон так сильно любил этого воина. Сделать бы что-нибудь для него.
«Я убью несколько Ловцов только для него».
Потому что Сабина здесь не было, несмотря на то, что командир жил ради подобного дерьма…
Он был уверен, что все дело в Гарпии. Никогда еще Сабин не зацикливался так на женщине, пренебрегая своими обязанностями. Гидеон был рад, что его друг нашел кого-то, но пока не разобрался, как это его увлечение повлияет на их войну.
- У меня идея, - объявил Страйдер.
У Страйдера всегда были идеи. Поскольку победа была необходима для поддержания его в добром здравии, он каждый раз строил планы и вырабатывал стратегию предстоящего сражения в течение многих часов, дней, недель.
- Эшлин находила бессмертных для Ловцов. Черт, скорей всего, она нашла для них и ведьм. Поэтому сейчас мы попросим ее найти одну для нас. Наша ведьма сможет распутать все заклинания, наложенные их ведьмой, если мы действительно имеем дело с заклинаниями, и оп-ля – мы победили.
- Сейчас у нас нет на это времени. Нам нужно побыстрее вырвать детей из рук наших врагов, чтобы мы могли вернуться к поиску ларца, - отрезал Люциен.
- Но, малыш… - попыталась возразить Анья с беспокойством в голосе.
- Со мною все будет в порядке, любимая. Раз я покорил твое сердце, значит, справлюсь с чем угодно.
Прежде чем исчезнуть, Люциен поцеловал ее и, невзирая на явное нетерпение, звучавшее в его голосе, поцелуй был неторопливым. Рабочие по-прежнему суетились вокруг них и все также не замечали чужаков. Если они и могли видеть или слышать воинов, то внешне этого никак не показывали.
Анья мечтательно вздохнула:
- Боги, этот мужчина меня заводит.
Рейес усмехнулся.
Страйдер закатил глаза.
Аман, как всегда, невозмутим.
Нет, он не был бесстрастным, осознал Гидеон, а скорее находился во власти полной безнадежности. Напряженные морщины разбегались от темных глаз и застывшего рта воина. Плечи Амана казались одеревеневшими, как будто его мышцы были завязаны в узлы. Должно быть, последнее путешествие в голову того Ловца в пирамиде действительно его доконало.
Если бы Гидеон мог хоть чем-то помочь другу, то обязательно сделал бы это. Он любил молчаливого великана. Хранитель Тайн был самым добрым и отзывчивым среди Повелителей. Когда Гидеон восстанавливался после ампутации стоп, именно Аман кормил его, перевязывал и даже выносил на руках из крепости глотнуть свежего воздуха.
Не зная, что предпринять, Гидеон поменялся местами со Страйдером, чтобы оказаться рядом с Аманом, и хлопнул парня по спине. Аман не взглянул на друга, но его губы дрогнули в легкой улыбке.
- А ну-ка, быстренько развлеките меня! - потребовала Анья. - Мне скучно.
Все дружно вздохнули. Скучающая Анья была чертовски назойливой. Но Гидеон знал истинную причину ее состояния, так как до сих пор слышал тревогу в голосе богини. Она не хотела отпускать Люциена.
- Мы, безусловно, не сможем развлечься игрой «Как я собираюсь мочить Ловцов», - предложил он.
- Я зарежу их, - мгновенно среагировал Рейес со свирепым блеском в темных глазах.
- А я подстрелю! - подхватил Страйдер. - В пах.
- А я схвачу их за горло, - продолжила Анья, потирая ладони, - и заставлю смотреть, как я выпускаю им кишки.
И она действительно это сделает. Всякий, кто представлял угрозу для Люциена, оказывался в ее пыточном списке, обязательном к исполнению.
- Нет нужды говорить, что ты их зацелуешь, Гидеон. Мы и так это знаем.
В ответ раздался нестройный хор смешков.
Его еще никто так не бесил, как Анья. Гидеон показал средний палец каждому из насмешников.
- Я знаю, чем мы можем заняться, - сказал Рейес.
Как правило, во время разговора он резал себя кинжалами, с которыми никогда не расставался. Но не сегодня. Не тогда, когда ему пришлось покинуть Данику. Расставание с ней само по себе причиняло ему сильную боль, пояснял он не раз.