Вторая идея выглядела более привлекательной, но требовала и больше времени на свое осуществление. И еще нужно было привести себя в божеский вид. Для этого Чинарский купил по пути разовый станок для бритья, так как его прежний, которым он брился уже пару месяцев, затупился до такой степени, что оставлял на щеках царапины.
К удивлению Чинарского, на лавочке возле подъезда в окружении соседок сидел Антонов. «Еще один Александр», — подумал он, подходя ближе.
Антонов был сильно подшофе и о чем-то весело болтал со старушками.
— Да я работаю, — убеждал он их, — я художник.
— Да разве художники такими бывают? — качала головой Зинаида Прокофьевна, самая болтливая из соседок-пенсионерок во всем доме. — Ты погляди на себя: борода какая-то пегая, волосы не причесаны, куртка вся в пятнах, штанины обмахрились. У тебя хоть жена-то есть?
— Живу с одной. — Антонов сделал неопределенный жест.
— Что же она за тобой не следит-то?
— Да лучше бы не следила, — громко заявил Антонов. — Раз мне штаны постирала, причем все сразу. Мне похмелиться нужно, а выйти не в чем. Не в трусах же идти! — хохотал он. — Меня же первый патруль скрутит. Так в мокрых и пошел. Хорошо, что тепло было, ха-ха.
Честно говоря, Антонов был сейчас совсем некстати. Но Чинарский не забыл, что тот выручил его деньгами. Выручил, практически его не зная.
Заметив Чинарского, Антонов вскочил со скамейки.
— Ну, наконец-то! — вскричал он. — Догнал своего педика?
— Заткнись, дурила, — скривился Чинарский, косясь на старушек, — они же потом разнесут по всему городу.
— Где тебя черти носили? — Антонов не обращал внимания на его замечание.
— Чего приперся? — осадил его Чинарский.
— То есть как? — опешил Антонов. — Одна голова — хорошо, а две — лучше. Мы же маньяка ищем…
— Ладно, пошли. — Чинарский двинулся к подъезду, но вдруг остановился. — На вот, купи чего-нибудь, — вынул он из кармана деньги. — У меня в холодильнике — шаром покати.
— Сделаем, — услужливо кивнул Антонов. — Только ты, Серж, не пропадай, — добавил он уже через плечо.
— Не пропаду, — буркнул Чинарский.
* * *
Не разуваясь, Чинарский вошел в ванную и пустил воду. Вернувшись в прихожую, достал телефонный аппарат, который почему-то стоял под полочкой для обуви, и набрал один знакомый номер.
— Майора Дудуева, — сказал он, когда на том конце сняли трубку.
— Кто это? — Дудуев был у аппарата.
— Чинарский.
— А, это ты, — устало произнес майор. — Не ожидал, честно говоря.
— Да я и сам не ожидал, — сказал Чинарский, — не поможешь найти одну машинешку? «Шестерка» горчичного цвета, — продиктовал он номер машины.
— Зачем это тебе? — поинтересовался Дудуев.
— Потом объясню, — ушел от ответа Чинарский. — Так сделаешь или нет?
— Перезвони минут через десять. — Дудуев бросил трубку.
Чинарский снял с себя всю одежду и кинул на стул. Потом закурил, достал из карманов станок для бритья, записную книжку и карандаш, перенес телефонный аппарат в ванную, установил его на стиральной машине и шагнул в теплую воду. Записную книжку, карандаш и станок бросил рядом с телефонным аппаратом. Докурив сигарету, кинул окурок в раковину, снял трубку и, не вылезая из ванны, набрал номер Дудуева. Тот сообщил ему координаты владельца «шестерки» и снова поинтересовался, для чего это ему нужно.
— Эта сволочь отбила у меня девушку, — соврал Чинарский. — Хочу найти его и застрелить как собаку. Ты же знаешь, мне к этому не привыкать.
— Не пизди, Чинарский, я не верю ни единому твоему слову, — пробурчал обиженно Дудуев.
— И правильно делаешь, — усмехнулся Чинарский. — Может быть, я тебе скоро перезвоню.
Теперь настала его очередь бросить трубку, что он с удовольствием и сделал. Снова снял ее, закурил новую сигарету и, продолжая нежиться в ванне, набрал номер справочной.
— Карташов Виталий Борисович, — сказал он в трубку, добавив год рождения и адрес.
Примерно через минуту у него уже был номер телефона владельца «шестерки». Чинарский набрал номер Карташова. Вероятность того, что он нарвется на хозяина, была невероятно мала, но он решил попробовать.
Трубку сняла какая-то девчонка.
— Виталия Борисовича, — официальным тоном произнес Чинарский.
— Папа, тебя, — услышал он удаляющийся детский голос.
— Да? — Видимо, Карташов звонка не ожидал.
— Гражданин Карташов? — металлическим голосом спросил Чинарский. — С вами говорит старший оперуполномоченный по расследованию городской гибэдэдэ майор Чикин. — Чинарский говорил первое, что ему приходило в голову.
— Да? — озадаченно промямлил Карташов. В трубке повисла напряженная тишина.
— Не волнуйтесь, гражданин Карташов. — Чинарский добавил стали в голос. — Если память у вас хорошая, все будет в порядке.
— Не понимаю…
— Сейчас поймете. Сегодня, в тринадцать десять, вы подвозили пассажира от улицы Складской. Он был в светлом плаще и в очках. Не отпирайтесь, нам все известно.
— Это было немного раньше, — поправил его Карташов.
— Это не имеет значения, гражданин Карташов, не перебивайте меня.
— Хорошо…
— Нам нужно знать, где вы его высадили. Вопрос понятен?
— Да, да, конечно. Он вышел на углу Коммунистической и Советской, — торопливо сказал Карташов.
Сплошной совок, подумал Чинарский, а вслух сказал:
— Вы видели, в какой дом он вошел?
— К сожалению, я сразу же уехал, — простонал Карташов.
В этот момент позвонили в дверь.
— Не заперто, — прикрывая трубку ладонью, крикнул Чинарский.
— Не понял. — Карташов, кажется, что-то все-таки услышал.
— Благодарю за службу, — брякнул Чинарский в трубку и шмякнул ее на рычаг.
* * *
Обед не занял много времени — к глубочайшему сожалению праздного Антонова, который надеялся на пространную застольную беседу. Чинарский знал, что тот обычно извлекает из своего душевного реквизита: жалобы на неразделенную любовь, сожаления, сопли-слезы. Определив порядок надлежащих дел, Чинарский был собран и даже резок. Он позволил Антонову следовать за ним, но с единственным условием — чтобы тот «не мешался под ногами». Другим требованием Чинарского было абсолютное молчание последнего, то есть отсутствие стремления что-либо выспрашивать и прояснять. В общем, Чинарский требовал в каком-то смысле от своего «компаньона» того, чего желал всесильный Яхве от Авраама. Нерассуждающего подчинения.