Яна же продолжала стоически бороться со сном, глуповато таращась по сторонам. Самогон сделал свое дело, девушка была пьяна. Хотя, отметил про себя Тима, в этом есть и положительный момент – она заметно успокоилась и больше не затрагивала щекотливую тему их туманного будущего.
– Давай тоже ложись, – предложил Тима Антону.
– А ты?
– А я пока не хочу. Тем более надо кому-то за печкой смотреть.
Антон вздохнул и тоскливо посмотрел в уже окончательно очистившееся окно. Снегопад закончился, и в лесу воцарилась полная тишина.
– Как ты думаешь, они прекратили поиски? – вполголоса спросил он Тиму, так, чтобы не услышала Яна.
Тот лишь пожал плечами:
– В любом случае до рассвета мы здесь. А вот с утра придется попотеть – не факт, что наши тарантасы заведутся, так что, боюсь, все же придется выбираться на своих двоих.
– И жрать больше нечего, – мрачно заметил Антон, вытряхивая мешок из-под сухофруктов. Оттуда посыпалась пыль, на мгновение образовав облачко с кисловатым запахом.
– Ты еще не наелся? – усмехнувшись, спросил Тима.
– Наешься с вами, – пробурчал Антон. К слову, желудок у него тоже отчаянно бурчал, мол, ну как же так, еще вчера ему преподносили жареное мясо, а сегодня он должен довольствоваться какими-то объедками. И вообще, этот перманентный голод уже начинал его беспокоить, раньше такого не было. Может, у него завелся солитер, хе-хе… очень смешная шутка, учитывая, что сейчас он в одиночку умял почти целый мешок сушеных яблок и груш, черт-те сколько провалявшихся и неизвестно откуда собранных… Может, все-таки рискнуть и вскрыть тушенку? Прислушиваясь к унылой музыке внутри живота, он снова вспомнил о подвале.
– Слушай, Тимыч, давай все-таки вниз слетаем, может, чего интересного найдем.
– Ты что, надеешься найти там сало? Или баранью ногу?
– Нет… так, просто, – Антон покраснел, увидев, что Тима без труда угадал истинную причину его желания обследовать погреб. – Все равно просто так сидим, ага?
Тима бросил взгляд на посапывающих девушек. Какое-то время он раздумывал над словами друга – с одной стороны, лезть в холодный подвал было неохота, с другой стороны, делать и правда было нечего, и в конце концов, победило второе.
– Хорошо, – согласился он. – Только куртки захватим. Кто первый? Ладно, я полезу, – сказал покровительственно Тима, видя, что Антон тушуется.
Ребята взяли также фонарь, кружку со свечой и направились в комнату, где час назад споткнулся Антон.
– Антон! – вдруг позвала его Лана, и тот недовольно обернулся:
– Чего еще? Спи давай!
– Я хочу в туалет.
Юноша изобразил удивление на лице.
– А я здесь при чем?
– Ни фига себе, «при чем», – хмуро проговорила Лана. – В доме же нет туалета?
– Конечно, есть, ты просто не заметила его, здесь ведь столько комнат… На втором этаже, рядом с джакузи. Лана, не придуривайся. Какой может быть сортир в этой конуре? Тут как в анекдоте про чукчу – санузел в тундре совместный. А тундра на улице.
– Проводи меня, – попросила девушка, совсем растерявшись. Очевидно, она представила себе, как будет справлять естественные надобности в этом мрачном лесу, тем более ночью.
Антон с огромной неохотой поднялся с места.
– Пошли, только быстрее. Тимыч, подожди меня.
Они вышли, и в доме наступила полнейшая тишина. Но почему-то эта тишина не успокаивала, она давила, это было равносильно нахождению под водой на огромной глубине, когда в висках стучит от перенапряжения, а глаза вылезают из орбит, и ты понимаешь, что еще немного – и твоя черепная коробка сплющится, как фольга.
Тима присел над дверцей и потянул ее на себя. Тщетно. Он засопел, поудобнее ухватился за штырь и что было силы дернул. Никакого результата, дверцу словно намертво приколотили гвоздями. Он предпринял еще одну попытку, чуть не ободрав пальцы об штырь, и вдруг услышал, как внизу что-то звякнуло. Тима медленно поднялся на ноги, не отрывая глаз от погреба. Сомнений не было – дверца была заперта. На замок.
Он осторожно наступил на дверцу, и под его весом скрипнула доска. Неожиданно снизу послышался долгий вздох. Тима почувствовал, как затылок обдало жаром, словно кипятком плеснули. Фонарь прыгал в его дрожащей руке как живой, рисуя на стенах желтые зигзаги. Набрав побольше воздуха в легкие, он немного наклонился и хрипло крикнул:
– Есть тут кто-нибудь?
Конечно, есть, идиот, – мелькнула у него мысль. – Кто-то ведь заперся изнутри.
Он прислушивался, затаив дыхание. Ничего, все тихо, только бешеный стук собственного сердца. Затем выпустил воздух сквозь сжатые зубы и бесшумно сошел с люка. Тима лихорадочно думал. Что это, галлюцинации? Ведь час назад они открывали дверцу в подвал, и там никого не было!
Но вы же не спускались вниз, – резонно возразил ему внутренний голос, и Тима не мог с этим не согласиться. Вдруг он услышал звук, от которого у него зашевелились волосы. Бряцанье. Похоже, тот, кто там закрылся изнутри, передумал сидеть в одиночестве и решил поближе познакомиться с непрошеными гостями. По спине побежал горячий ручеек пота. Металлическое бряцанье прекратилось, и теперь крышка подвала начала медленно приоткрываться. Тима торопливо встал на нее, про себя жалея, что весит не так много, как сейчас того требовали обстоятельства.
Под ногами мягко спружинило, и крышка неохотно опустилась на место. Внизу кто-то дышал, тяжело и с надрывом. Затем дверцу толкнули – несильно, словно проверяя Тимины возможности.
Антон с Ланой вышли из дома, закрыв за собой дверь.
– Ну давай, что ли, – грубовато сказал Антон, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу.
– Как, прямо так, в сугроб? – растерянно спросила Лана, оглядываясь.
– Лана, не парь мне мозги, – разозлился Антон. – Что ты предлагаешь? Чтобы я тебя на руки взял?!
Лана фыркнула, и ее взгляд упал на растущую неподалеку елочку. Переваливаясь по-утиному, она направилась к ней.
– Давай быстрее, – крикнул ей вдогонку Антон, согревая руки дыханием. Что за геморрой с этими девчонками! Туалет ей, видишь ли, подавайте. Еще бы джакузи заказала и шампанское в ведерке со льдом… Нет, все-таки мужиком быть куда удобнее. Не надо постоянно мазать кремами морду, менять трусы дважды в день, критические дни опять же, и так далее.
Он посмотрел вверх и замер, непроизвольно пригнувшись. Небо, угольно-черное, висело прямо над ним в двух-трех метрах, огромное, как безбрежный океан, и густое, как застывающий сироп. Казалось, протяни руку, и можно ухватиться за знакомый «ковш» Медведицы, звезды алмазами сверкали и переливались, словно подсвечиваясь удивительными софитами. Но не это изумило юношу. Сквозь бархатистую черноту таежного неба постепенно просвечивался четкий контур радуги! Да-да, самая настоящая радуга, только цвета на ней были неестественно яркими, даже ярче, чем обычно, будто ее разрисовывали гуашью. Антону показалось, что у него начались галлюцинации. Пока он гадал, чем вызвано это видение, – самогоном или еще чем, радуга неожиданно взорвалась, словно залп конфетти из хлопушки, разлетевшись на мельчайшие переливающиеся молекулы.