Пациент Джейн. Из Святого Франциска. Мужчина с эспаньолкой и… шестикамерным сердцем. Который заявился к Мэнни в кабинет и забрал файлы на эту свою сердечную аномалию.
Мэнни приоткрыл один глаз и взглянул на это жесткое лицо.
– Я тебя знаю.
Парень заявился в его офис и забрал те документы.
– Вытащи его из машины, – единственное, что на это ответил Козлиная бородка. – Я не доверяю себе достаточно, чтобы к нему прикасаться.
Чертовски милое приветствие.
За огромным ублюдком стоял кто-то еще. Мужчина, которого Мэнни сто процентов где-то видел… Может, лишь мельком, поскольку он не мог вспомнить его имени или где они встречались.
– Пойдем, – сказала Джейн.
Да. Прекрасная идея. Ему как раз нужно было сконцентрироваться на чем-то другом, нежели на всем этом «нихрена-не-ясно?».
Пока мозг Мэнни пытался осознать происходящее, ноги, по крайней мере, вроде работали нормально. И после того, как Джейн помогла ему принять вертикальное положение, он зашел вместе с ней и Бородатой Сволочью в нечто такое же неопределенное и чистое, как и любой госпиталь: никакой суматохи в коридорах, на потолке флуоресцентные лампы и все пахло «Лизолом».
Кроме того, через определенные интервалы были развешаны камеры, отчего здание казалось многоглазым монстром.
Пока они продолжали идти, Мэнни понимал, что вопросов задавать не стоит. Да, к тому же, ему было так хреново, что на данный момент способность передвигаться была пределом его возможностей.
Двери. Они прошли мимо огромного количества дверей. Все они были закрыты и, несомненно, заперты.
Такие слова, как засекречное место и национальная безопасность пронеслись в его черепушке, и это сильно помогло: он начинал думать, что, возможно, сможет простить Джейн то, что она вот так появилась… в конце концов.
Когда Джейн остановилась у двойных дверей, ее руки нервно теребили отвороты белого халата, а также стетоскоп, лежавший в кармане. Отчего у Мэнни возникло чувство, будто к его голове приставили пистолет: в операционной, несмотря на серьезность травм, она всегда оставалась спокойной. Это было ее отличительной особенностью.
Это личное, подумал он. Что бы ни было по другую сторону двери, для нее это слишком личное.
– У меня здесь есть оборудование, – произнесла она, – но этого недостаточно. Нет МРТ сканера. Только КТ и рентген. Но операционная требованиям отвечает, и, помимо того, что я буду ассистировать, у меня есть превосходная медсестра.
Мэнни глубоко вздохнул, собираясь с силами. То ли дело в годах практики и опыта, то ли просто был таким человеком, но он отбросил в сторону весь этот хлам, затянувшуюся головную боль, странность этого места, наводящего на мысль об «Агенте 007», и настроился на работу.
Первым делом? Избавиться от раздражителей.
– Приятель, тебе придется отвалить, – бросил он Кусту на морде через плечо. – Ты останешься здесь.
То, что он получил в ответ на эту новость, было… ну просто клыкастым. Ублюдок обнажил пару ужасающе длинных клыков и зарычал как собака, чего и следовало ожидать.
– Ладно, – сказала Джейн, встав между ними. – Ладно. Вишес подождет снаружи.
Вишес? Он не ослышался?
Тогда мамаша этого паренька в точку попала, учитывая это небольшое зубное шоу. Неважно. У него есть работа, и, может, ублюдок пойдет косточку погрызет или еще что-то.
Мэнни зашел в смотровой кабинет…
О… Господи.
О, Боже, сущий на небесах…
Пациентка неподвижно лежала на столе… и он, скорее всего, никогда не видел никого красивее нее. Волосы черны как уголь и заплетены в толстую косу, свисающей со стола. Кожа – золотисто-коричневая, будто она была итальянкой и недавно находилась на солнце. А глаза… Ее глаза были как бриллианты, бесцветными и блестящими, и лишь вокруг радужки – темным ободом.
– Мэнни?
Голос Джейн раздался прямо позади него, но ему казалось, она была за сотни миль отсюда. Вообще-то, весь мир был где-то вдали, не существовало ничего, кроме взгляда его пациентки, когда та подняла на него глаза.
Это наконец-то случилось, подумал он, забравшись под рубашку и обхватив тяжелый крестик. Всю свою жизнь он не мог понять, почему никогда не влюблялся, и теперь знал ответ. Он ждал этого самого момента, эту женщину, этого часа.
Эта женщина моя, подумал он.
Убежденность была настолько сильной, что он не мог в ней сомневаться, даже несмотря на всю ее бессмысленность.
– Ты целитель? – сказала она шепотом, заставившим его сердце остановиться. – Ты… здесь ради меня?
В ее словах звучала толика удивления и великолепный акцент.
– Да. – Он сдернул с себя пиджак и бросил его в угол, не заботясь о том, куда тот упадет. – Я здесь ради тебя.
Пока он приближался к ней, на эти прекрасные ледяные глаза навернулись слезы.
– Ноги… Кажется, что они двигаются, но это не так.
– Они болят?
– Да.
Фантомная боль. Неудивительно, если она парализована.
Мэнни остановился рядом с ней и взглянул на ее тело, накрытое простыней. Она высокая. Не ниже шести футов. И она олицетворяла собой мощь.
Солдат, подумал он, заметив, как накачаны были ее руки. Это боец.
Боже, у него дыхание перехватило при мысли о потере подвижности кем-то вроде нее. Хотя, даже для бездельника жизнь в инвалидном кресле – отнюдь не радужная перспектива, но для нее паралич станет смертельным приговором.
Он взял ее за руку, и в тот же миг все его тело охватило «проснись и пой», будто она была розеткой для его внутренней вилки.
– Я о тебе позабочусь, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Доверься мне.
Она с трудом сглотнула, и одна кристально-чистая слезинка скатилась по ее виску. Он инстинктивно протянул свободную руку и поймал ее…
Рычание, раздавшееся в дверном проходе, знаменовало обратный отсчет до взбучки, если он вообще его слышал. Вот только, обернувшись к Бородке, он почувствовал, как скалится в ответ на сукиного сына. И, конечно же, понять не мог, почему.
Все еще держа пациентку за руку, он рявкнул на Джейн:
– Убери этого жалкого ублюдка из моей операционной. И я хочу увидеть чертовы снимки. Сейчас же.
Он спасет эту женщину даже ценой своей жизни.
И, судя по ненависти, плескавшейся в глазах Бородки, велика вероятность, что этим все и кончится…
Куин находился в центре Колдвелла. Один.