Воистину, все оставались под землей, в подвале.
Вернулись старые добрые дни, подумал Кор, однако в настоящем отдельные помещения стали преобладать. Раньше они ели вместе, трахались на глазах друг у друга, считались группой.
Как и полагается солдатам.
Может, он прикажет им остаться под землей. Вместе.
И, тем не менее, сейчас он не с ними. Дерганый и беспокойный, готовый сию секунду погнаться за несуществующей добычей, Кор ходил из комнаты в комнату, взбивая пыль вместе с желанием покорить этот новый мир.
– Они у меня. Все.
Кор остановился. Сделал глоток из кружки. Обернулся.
– Умно.
Тро вошел в комнату, которая ранее была огромной гостиной, сейчас же превратилась в холодное бездушное помещение. Воин был по-прежнему одет в кожу, и все равно умудрялся выглядеть элегантно. Не удивительно. В отличие от других, его происхождение было таким же идеальным, как и его золотистые волосы, и небесно-голубые глаза. Равно как и его тело и лицо: в нем не было ни одного изъяна.
И все же он определенно был его ублюдком.
Когда мужчина прокашлялся, Кор улыбнулся. Даже после стольких лет Тро было неуютно в его обществе. Как странно
– И… – подсказал Кор.
– В настоящий момент в Колдвелле находятся остатки двух семей. Все, что осталось от четырех основных семейств, рассеялось по территории, именуемой Новой Англией. Поэтому некоторые из них находятся в пяти-семи милях от нас.
– Скольким ты приходишься родственником?
Опять кашель. – Пяти.
– Пяти? Твой светский календарь мгновенно будет переполнен… планируешь нанести пару визитов?
– Ты знаешь, что я не могу.
– О… воистину. – Кор допил свой кофе. – Подзабыл, что от тебя отказались. Похоже, тебе придется пожить с нами, варварами.
– Да. Придется.
– Ммм. – Мгновение Кор наслаждался неловким молчанием.
Но мужчина разрушил его:
– У нас нет оснований, чтобы начать дело, – сказал Тро. – Мы не принадлежим Глимере.
Улыбнувшись, Кор сверкнул зубами.
– Тебя слишком заботят правила, мой друг.
– Ты не можешь созвать Совет. У тебя нет положения в обществе.
– Верно. Однако это – еще одна причина, чтобы созвать их. Не ты ли говорил, что после набегов лессеров по обществу прокатились дурные настроения относительно короля?
– Да. Но я прекрасно понимаю, к чему ты стремишься, и конечная цель в лучшем случае государственная измена, в худшем – самоубийство.
– Ты узко мыслишь, Тро. Несмотря на практические знания, тебе вопиюще не хватает дальновидности.
– Ты не можешь свергнуть короля… и, конечно же, ты не думаешь о его убийстве?
– Убийстве? – Кор изогнул бровь. – У меня нет желания укладывать его в гроб. Вовсе нет. Я подарю ему долгую, длинную жизнь… такую, чтобы он мог вариться в соках собственной неудачи.
Тро покачал головой.
– Не понимаю, за что ты его так ненавидишь?
– Да ладно. – Кор закатил глаза. – Я не имею ничего личного против него. Просто-напросто я жажду его статуса. Он, живой, пока я восседаю на его троне, – лишь дополнительная пряность к моей трапезе.
– Порой… я боюсь, что ты сошел с ума.
Кор сузил глаза.
– Уверяю тебя… я отнюдь не обезумел от ярости или сошел с ума. А тебе следует осторожнее идти по избранной тобой дорожке с подобными комментариями.
Он был полностью способен убить своего старого друга. Сейчас. Сегодня вечером. Завтра. Отец учил его, что солдаты ничем не отличаются от оружия… а когда они могут дать осечку? Их списывают.
– Прости меня. – Тро слегка поклонился. – Мой долг принадлежит тебе. Как и моя верность.
Дурень. По правде говоря, убийство того, кто запятнал сестру Тро, было стоящим вложением времени и клинка, своим деянием он привязал этого преданного и верного бойца к себе. Навеки.
Тро продал себя Кору ради возмездия. В то время мужчина был слишком франт, чтобы самому совершить убийство, поэтому он пустился в ночь на поиски того, кого не пустил бы в свой особняк даже с черного входа. Он был поражен, когда предложенные им деньги отвергли, и даже начал уходить, когда Кор озвучил свою цену.
Быстро пришло воспоминание о том, в каком состоянии нашли его сестру, и этого хватило, чтобы вытащить из него клятву.
Последующая тренировка сотворила чудо. Под надзором Кора, со временем, Тро стал тверже, чем сталь, закаленная в лаве. Сейчас он был убийцей. Сейчас он был полезен в иной роли, нежели играть социальную статую на вечеринках и балах.
Какая жалость, что его семейство не заметило преображения и улучшения… вопреки тому, что его отец был Братом, черт возьми. Можно было подумать, что семья окажется благодарной. Увы, они отреклись от бедняги.
Это расстраивало Кора каждый раз, когда он размышлял об этом.
– Ты напишешь им, – Кор снова улыбнулся, кончики клыков защекотало, равно, как и член. – Ты напишем им всем, объявляя о нашем прибытии. Ты заостришь внимание на их утратах, напоминая обо всех детях и женщинах, убитых той летней ночью. Ты воскресишь в их памяти все аудиенции с королем, которых они так и не дождались. Выразишь должное негодование, и сделаешь это так, чтобы они поняли… ведь раньше ты принадлежал к их слою. А потом мы подождем… когда нас призовут.
Тро поклонился.
– Понял, мой Глава.
– А тем временем мы будем охотиться на лессеров, ведя счет нашим убийствам. Чтобы на их вопрос о нашем здравии – что аристократы обыкновенно спрашивают – мы смогли сообщить, что наши чистокровные скакуны прекрасно чувствуют себя в конюшнях… им нужна лишь стая волков, которая будет охранять их заднюю дверь.
Глимера была бесполезна по многим параметрам, но они были также предсказуемы, как и карманные часы; самосохранение их конек.
– Тебе лучше отдохнуть, – протянул Кор. – Или ты готов к охоте на одно из твоих развлечений? – Не получив отклика, он нахмурился на ответ, скрытый в молчании. – У тебя есть цель помимо наших прошлых сражений. Человеческие трупы – забота меньшая, чем живой враг.
– Да.
Понимай: Нет.
– Не копайся в других погонях в ущерб нашей цели.
– Я когда-нибудь тебя подводил?
– Еще не вечер, дружище. – Кор уставился на парня из-под приспущенных век. – Всегда есть время для твоего сострадательного сердца, чтобы попасть в беду. И вопреки твоему несогласию, могу я напомнить об обстоятельствах, в которых ты оказался на в последние два столетия?