– Я позову Фритца.
– Слушай, ты не обязана…
– Ты сейчас, наверное, свалишься с ног.
– На самом деле, я чувствую себя превосходно.
Как по-мужски. Только если… Ну, блин, он казался полным энергии, вместо того, чтобы быть измотанным.
Неважно. Она все равно накормит его.
Заказ занял не больше минуты, и Фритц обрадовался просьбе. Как правило, после Последней трапезы дворецкий и персонал уходил на короткий отдых, прежде чем начать ежедневную уборку. Но они бы предпочли работу.
– Где чулан? – спросил Мэнни.
– В коридоре. Слева.
Пока она наполняла ведро лизолом и водой, он нашел веник, вернулся и занялся уборкой.
Они работали бок о бок, но Джейн могла думать лишь о Вишесе. В суматохе, во время лечения Братьев, было на чем сконцентрироваться, но сейчас, ерзая шваброй туда-сюда по полу, Джейн казалось, что весь ужас, ушедший в ее голове на задний план, вырвался на свободу, ломая ее ментальные ограждения.
Только не она.
Она слышала, как он говорил это снова и снова, видела его побелевшее лицо и ледяные глаза и то, как он закрылся от нее.
Забавно… вечность, дарованная ей, всегда казалась величайшим благословением. Пока она не представила столетия, проведенные без своего любимого.
Сейчас они казались проклятьем.
Куда она направится? Она не сможет оставаться в особняке. Не с той отчужденностью, которая встала между ними. Это будет тяжело для всех…
– Держи.
Джейн подпрыгнула, когда перед ее лицом возникла бумажная салфетка. Маленький белый квадратик висел на пальцах Мэнни, и он помахал ей снова, когда Джейн просто уставилась на ткань.
– Ты плачешь, – услышала она его голос.
Перекинув швабру к изгибу локтя, она взяла протянутое Мэнни, удивляясь тому, что он оказался прав: когда она промокнула глаза, то на салфетке остался влажный след.
– Знаешь, – протянул Мэнни, – вижу тебя в таком состоянии, и жалею, что не ампутировал его хренову лапу.
– Он виноват лишь отчасти.
– По твоим словам. Я же буду видеть это в том свете, в каком мне угодно.
Она посмотрела на него.
– Есть еще салфетки?
Он протянул коробку, и Джейн вытащила еще парочку. Кап. Кап. Тихий всхлип носом. Кап. Она оборвала приступ рыданий одним… двумя… тремя… бросками в корзину.
– Спасибо за помощь. – Когда она подняла глаза, его сердитый взгляд был направлен прямо на нее, и Джейн улыбнулась. – Я скучала по этому.
– Скучала по чему?
– По этому раздраженному выражению, которое так часто мелькало на твоем лице. Напоминает мне о старых добрых временах. – Она уверенно посмотрела в ответ. – Ви будет в порядке?
– Если я не надеру ему задницу за то, что мучает тебя… то да.
– Как галантно. – И она на самом деле думала об этом. – Ты был изумителен сегодня.
И это она имела в виду.
Он положил коробку Клинекс на столик. – Как и ты. Такое часто случается?
– Нет. Но у меня возникло предчувствие, что это может измениться.
Возвращаясь к уборке, она еще пару раз небрежно махнула шваброй, не особо заботясь о состоянии полов, а просто размазывая кровь. Лучше бы пройтись по ним струей из шланга.
Пару минут спустя, раздался стук в дверь, и Фритц просунул голову в комнату.
– Ваша трапеза готова. Вы желаете отобедать?
– В кабинете, – ответила Джейн. – На столе. – Она посмотрела на своего бывшего коллегу. – Лучше пойти, иначе он остынет.
Взгляд Мэнни был эквивалентен среднему пальцу, но Джейн просто махнула ему рукой «Доброго пути!».
– Иди. И отдохни немного.
Но никто не говорит Мэнни Манелло, что делать.
– Я буду там, – сказал он дворецкому.
Когда Фритц покинул помещение, ее бывший босс уперся руками в бедра. И хотя она приготовилась к возражениям, он лишь сказал:
– Где мой портфель?
Когда Джейн моргнула, он покачал головой.
– Я не собираюсь отчитывать тебя за это.
– Значит, ты изменился к лучшему.
– Ну, точно. – Он кивнул на телефон, прибитый к стене. – Я собираюсь проверить сообщения, и хочу получить назад свой гребаный мобильный.
– Эм… хорошо, твоя машина в гараже. Вниз по коридору. Может, сотовый в твоем Порше?
– Спасибо…
– Ты думаешь об уходе?
– Все время. – Он повернулся и направился к двери. – Это все, о чем я могу думать.
Ну… он такой не один. Но, с другой стороны, Джейн никогда не представляла себя в другом месте.
Безусловное доказательство, что это не поможет появлению хороших идей относительно будущего.
Согласно традиции Глимеры, тот, кто приходит в чужой дом, кладет визитную карточку на серебряный поднос доджена. На карточке должны быть указаны имя и родословная, и цель ее вручения – объявить посетителя, а вместе с тем почтить социальные обычаи, сформировавшие и определяющие высшие слои.
Однако когда ты не умеешь писать или читать… или предпочитаешь методы общения более висцеральные, чем королевские?
Ну, тогда оставляешь мертвые тела в переулке, чтобы их нашел «хозяин».
Кор встал из-за стола, за которым сидел ранее, взяв с собой кружку кофе. Остальные спали внизу, и он знал, что ему следовало присоединиться к ним. Но не найдет он покоя. Не в этот день. Возможно, даже не в следующий.
Оставлять разрезанных, но извивающихся в муках лессеров – обдуманный риск. Если люди найдут их? Проблема. Но оно того стоило. Роф и Братство слишком долго правили на этом континенте, и каков результат? Общество Лессенинг продолжает свое существование. Население вампиров разрозненно. А эти заносчивые, мягкотелые, беспомощные люди повсюду.
Кор замер в дверном проеме, ведущем на нижний этаж, и окинул взглядом свое постоянное прибежище. Дом, выбранный Тро, был полностью безопасен. Выполненный из камня, он был старым и располагался на окраине города – два критерия, наиболее важные для их целей. Когда-то это место восхищало взоры, но такое время кануло в лету, равно как и претенциозность здания. Сейчас оно было лишь выцветшей оболочкой, всем, в чем они нуждались: прочные стены, крепкая крыша, и достаточно места, чтобы вместить его парней.
Не то, чтобы кто-то часто бывал в надземных комнатах или семи спальнях на втором этаже. Несмотря на плотные шторы, укрывающие каждое окно, бесчисленное количество оконных стекол нужно было заложить кирпичом, прежде чем место станет достаточно безопасным в дневные часы.