– Твой друг, – прошептала Лейла. – Блэйлок.
Сердце Куина застыло. Но спустя мгновение он заставил себя кивнуть.
– Да. Это он.
Он ожидал отвращения, гримасы или… даже шока. Будучи выходцем из Глимеры, он был хорошо знаком с гомофобией… ради всего святого, Лейла была Избранной, а на их фоне консервативное дерьмо Глимеры выглядело полностью свободным от предрассудков.
Ее красивые взгляд задержался на его лице.
– Думаю, я знала. Я видела, как он смотрел на вас.
Ну, так было раньше. И…
– Это не беспокоит тебя? Что он – мужчина?
Последовала короткая пауза. А потом ее ответ изумительным образом преобразил его:
– Вовсе нет. Почему это должно беспокоить меня?
Куин отвел взгляд. Потому что его волновало то, что блестело в его глазах.
– Спасибо.
– За что?
Он мог лишь пожать плечами.
Кто мог бы подумать, что принятие принесет столько же боли, сколько раньше – неприятие.
– Думаю, тебе лучше уйти, – хрипло сказал он.
– Почему?
Потому что он серьезно думал, что пустит течь, и не хотел превращаться в плакучую иву при свидетелях. Даже при ней.
– Господин, все нормально. – Ее голос был каменно-серьезным. – Я сужу вас не по полу вашего любимого… а по тому, как вы любите его.
– Тогда тебе следует ненавидеть меня. – Господи, почему его губы все еще шевелятся. – Потому что я разбил его гребаное сердце.
– Так… он не знает о ваших чувствах?
– Нет. – Куин сузил глаза и посмотрел на нее. – И он не узнает, ясно? Никто не узнает.
Она склонила голову.
– Со мной ваша тайна в безопасности. Но я хорошо знаю, как он относится к вам. Может, вам следует…
– Позволь уберечь тебя от жесткого урока, который я выучил на себе. Порой бывает поздно. Сейчас он счастлив… и он заслуживает это. К черту все, я хочу, чтобы у него была любовь, даже если мне придется наблюдать за этим со скамейки запасных.
– А как же вы?
– Что я? – Он собрался пропустить пальцы сквозь волосы и осознал, что обстриг их. – Слушай, достаточно об этом… я сказал тебе лишь потому, что ты должна знать, это дерьмо между нами творится не из-за того, что ты недостаточно хороша или привлекательна. Честно говоря, хватит с меня сексуальных отношений с другими. Я не буду этим больше заниматься. Я ничего не получаю с этого и… да, я завязал.
Какая ирония. Сейчас, когда он не с Блэем, он решил хранить ему верность.
Лейла пересекла комнату и села на кровать, устроив ноги и разгладив мантию длинными, изящными руками.
– Я рада, что вы сказали мне.
– Знаешь… я тоже. – Протянув руку, он взял ее ладонь. – У меня есть предложение.
– Правда?
– Друзья. Ты и я. Ты приходишь сюда, я кормлю тебя, и мы общаемся. Как друзья.
Ее улыбка была невероятно печальной.
– Должна сказать… я всегда чувствовала, что вас волную не я. Вы ласкали меня со значительной сдержанностью и показали восхитительные для меня вещи…. Но в порыве страсти, я понимала…
– Ты тоже в меня не влюблена, Лейла. Просто не влюблена. Ты много чего чувствуешь на физическом уровне, и от этого кажется, что дело в эмоциях. Но проблема в том, что телу нужно намного меньше, чем душе, для соединения.
Она положила руку над сердцем.
– Болит здесь.
– Потому что ты увлеклась мною. Это пройдет. Особенно когда ты встретишь правильного мужчину.
Боже, вы только посмотрите. От шлюхи до вожатого за неделю. Следующим на повестке дня: посещение гребаного The View.
Он вытянул предплечье.
– Возьми мою вену, чтобы ты подольше смогла остаться на этой стороне и выяснить, чего хочешь от жизни… не то, кем ты должна быть и что должна делать, а чем хочешь заниматься. Я помогу тебе всем, чем смогу. Видит Бог, я хорошо знаю, что значит быть потерянным.
Молчание затянулось. А потом ее зеленые глаза нашли его.
– Блэйлок… не знает, чего он лишается.
Куин мрачно покачала головой.
– О, он все прекрасно знает. Поверь мне.
***
Уборка – дело нелегкое.
Выкатив ведро и швабру из чулана, Джейн снова упорядочила то, что должно быть обязательно сделано, чтобы вернуть расходный материал туда, где ему место: они использовали сотню упаковок марли; соотношение «иголка к нитке» казалось смехотворным; иссякли запасы эластичного бинта…
Открыв дверь в смотровую комнату, она толкнула ведро с помощью швабры и сделала глубокий вдох. На полу, повсюду виднелась кровь, а также внизу на стенах. Мотки белой марли, измазанной кровью, являли собой Фредди-Крюгеровский эквивалент пыльных кроликов. Три мешка были забиты настолько, что, казалось, нуждались в антациде от вздутия.
И куропааааааатка на грушевом дееееееереве…
Столкнувшись с последствиями, Джейн осознала, что если бы Мэнни не было с ней, они могли потерять одного из Братьев. Рейдж, например, мог истечь кровью. Или Тор… потому что простая рана на плече оказалась чем-то гораздо более серьезным.
В конце концов, Мэнни оперировал его. Закончив работу над Вишесом.
Закрыв глаза, она оперлась тяжелой головой на верхушку швабры. Будучи призраком, Джейн не была измотана так, как бывало раньше: ни боли, ни тянущего ощущения, будто кто-то привязал к лодыжкам гири. Сейчас уставшей была ее душа, настолько, что опустив веки, она не видела абсолютно ничего… будто ее мозговую плату нужно было выключить и охладить.
И раньше она спала. И ей снились сны.
Или… как в данном случае… нет. Время от времени ее все еще мучила бессонница…
– Сперва нужно подмести все.
Подняв голову, она попыталась улыбнуться Мэнни.
– Думаю, ты прав.
– Как насчет того, чтобы я разобрался с этим.
Ни. За. Что. Она не горела желанием запереть себя в послеоперационной палате и уставиться в потолок. Кроме того, Мэнни должно быть, устал не меньше чем она.
– Когда ты ел в последний раз? – спросила она.
– Сколько времени?
Она посмотрела на часы.
– Один час.
– Дня?
– Да.
– Я ел примерно двенадцать часов назад. – Казалось, он удивился этому.
Она потянулась к телефону на столе.