Но сегодня в ванной мои пальцы ощутили скользкую холодную ткань, а не нежный хлопок особой выработки. На рынке полно контрафакта, в метро едут девушки с головы до ног упакованные в «бренды», с сумочками «Луи Вуиттон» в руках. У меня при взгляде на дурочек, гордо вышагивающих с пиратской копией в наманикюренных лапках, возникает вопрос: они считают окружающих идиотами? Подделку видно на расстоянии трех метров. И потом, если у тебя нашлось несколько тысяч евро на кожаный аксессуар и мешок денег на платье от лучшего кутюрье, то какого черта ты толкаешься в подземке? Неужели не можешь наскрести на автомобиль?
Халат, висящий у Орловой на двери санузла, куплен в подземном переходе за две копейки. И еще, сегодня утром в Москву, вопреки всем законам природы, неожиданно вернулось лето, засияло солнце, почти все нацепили легкую одежду, в пальто шли лишь те, кто не ночевал дома. Натка никак не могла влезть в куртку с капюшоном.
Я начала пробиваться к выходу. Степа, ты плохая подруга, обиделась на Орлову, а ей надо помочь, Наташка в беде. Ее похитили. Почему мне в голову пришла подобная мысль? А пуховик? Зачем ей теплая одежда, когда на улице вовсю шпарит солнце? Кто и зачем взял ее вещи?
Я выскочила на платформу и помчалась к эскалатору, необходимо еще раз посмотреть на халат и поискать тапочки, утром я забыла про смешных «зайчиков», не проверила, на месте ли они.
В квартиру Орловой я влетела, вспотев от напряжения, забыв снять обувь, внеслась в ванную и схватила халат. Ткань противно заскрипела в руках, на первый взгляд это был любимый пеньюар Орловой, но потом стало понятно, что кто-то повесил на дверь дешевую дрянную вещь.
Мне стало страшно. Значит… Что же все это значит? Я вышла в крохотный коридорчик и замерла. Перед глазами развернулась картина.
Орлова собирается спать, она по непонятной причине обманула меня, у нее вечером не планировалось свидание, а может, оно сорвалось? Моя подруга приняла душ, пошла в комнату и тут кто-то позвонил. Наташа распахнула дверь, ее схватили, сделали укол и унесли в машину прямо в домашней одежде и шлепках. На следующий день человек, укравший Нату, сообразил, что ее будут искать, поэтому он решил представить дело так, будто Орлова приезжала домой, с ней все в порядке, просто отлично! Поздно вечером похититель зашел сюда, взял теплую куртку, ботильоны, джинсы, пуловер и вернул на место пеньюар.
Меня заколотило. Но он принес не Наташин халат! Купил, как ему показалось, такой же и повесил в ванной. Куда же делась принадлежащая Нате вещь? Вероятно, она испорчена! Залита кровью!
Мне до судорог захотелось пить, не чуя под собой ног, я пошла на кухню, открыла кран, налила в кружку воды и поняла, что задыхаюсь, надо срочно открыть окно. И вот вам новая деталь. Кто-то задернул на окне занавески. Наташка никогда так не поступает, ей не нравятся эти тяжелые драпировки, простеганные золотой нитью.
– Старые тряпки, – иногда вздыхала она, – никак денег на новые не наберу.
– Сними их, – как правило, советовала я и всегда слышала в ответ:
– Не люблю голые стекла, пусть мотаются, пока не разбогатею.
Я схватила одно полотнище, резко отдернула его и заорала. На подоконнике на корточках кое-как удерживался щуплый парень.
– Тише, пожалуйста, не ори, – зашептал он.
– Вор! – вскрикнула я, отступила на шаг, схватила с плиты тефлоновую сковороду и замахнулась.
– Ты меня не узнала? – испуганно спросил грабитель.
Я перевела дух и уставилась на него.
– Павел! Дипломник Горелова! Что ты здесь делаешь?
Паша спрыгнул на пол.
– Профессор дал Орловой книги, велел вернуть их в понедельник, они старые, их не купить в магазине, да и в библиотеке не сыскать. Антиквариат.
Я села на табуретку, а парень говорил, как пел.
– После Наташи их надо прочитать мне. Горелов рассердился, когда Орлова на занятиях не появилась, он терпеть не может необязательности, прямо немец по менталитету. Если Яков взял в десять утра…
– Давай обойдемся коротким ответом, – перебила я излишне разговорившегося красавчика, – зачем ты пришел?
– Пытаюсь тебе объяснить, – надулся Павел. – Горелов рассчитывал, что я сдам через две недели первую главу своей работы, но для ее написания необходимо…
– Зачем ты пришел? – повторила я. – Конкретно!
Студент укоризненно покачал головой:
– Так нельзя беседу вести. Помнишь, я тебе говорил про эсэмэску, которую Натка Брызгаловой скинула? Яков Миронович ждал Орлову в понедельник на консультацию, а та сообщила Вере о болезни.
– И дальше? – процедила я.
– Горелов узнал, что у Натки грипп, – вещал Паша, – велел мне к ней домой приехать и книги забрать. Все очень просто.
– Отличная история, – улыбнулась я, – но у меня возникли следующие вопросы. По какой причине ты залез на подоконник?
– Книги искал, – не моргнув глазом, сказал однокурсник Натки.
– И занавеску старательно задернул, – ухмыльнулась я, – а кто тебя впустил в квартиру? Только не говори: «Орлова!» – я точно знаю, ее здесь не было.
Павел начал чесать шею, я воскликнула:
– Впрочем, какая мне разница, ты нашел книжки?
– Нет, – с неохотой выдавил Павел.
– Не советую шарить в кухонных шкафчиках, – вкрадчиво произнесла я, – Орлова держит учебники и прочую литературу в комнате. Тебе помочь? Говоришь, томики – мечта букиниста? Ну, мы их мигом обнаружим, у Наташки все книги новые.
Паша замялся.
– Она могла их потерять!
– Вот неприятность! – заохала я. – Пошла Орлова в супермаркет, взяла с собой раритетную книженцию, хотела почитать на ходу, а тут налетает грабитель…
– Перестань, – поморщился Паша.
– Прекратить врать придется тебе, – жестко сказала я, – потому что я вызову полицию, и ты объяснишь патрулю, откуда узнал адрес Орловой…
– Ну ты даешь, – возмутился Паша, – я сбегал в учебную часть, там в личном деле есть информация.
– …и как раздобыл ключи от ее квартиры? – завершила я фразу.
– Ну… э… у нас были близкие отношения, – честно глядя мне в лицо, заявил Паша, – Натка мне дала связку.
– Нет! – остановила я лгуна. – Орлова никогда так не поступает. У тебя есть десять секунд на размышления. Если не услышу правды, незамедлительно поеду к твоему академику и спрошу его: «Вы велели Паше забрать свои драгоценные букинистические раритеты у Орловой?» Насколько я поняла, Натка – любимица профессора, Яков тебя сначала с землей сровняет, а потом с кафедры выгонит. И уж поверь, я не успокоюсь, пока не расскажу Горелову о твоем визите к Орловой.
Лицо Павла вытянулось.
– Ты… ты… ты… сволочь! – выругался он.
– Ворюга! – рявкнула я. – Знаю, зачем ты прибежал, решил украсть научные работы Натки?