— У нас еще будет время поговорить обо мне, — уклончиво сказала Медина. — Я вижу, у вас много книг. Они принесли вам пользу?
— Огромную пользу! — воскликнул маркиз. — И особенно одна, которую дал мне Ричард Бертон.
— Я весьма уважаю мистера Бертона, — сказала Медина. — Какую же книгу он дал вам?
— Она называется «Духи богов», — ответил маркиз, — и с ее автором я надеюсь встретиться, пока нахожусь в Аравии. Его зовут Эдмунд Тевин, он профессор.
Медина затаила дыхание.
К этому она была не готова и не сразу нашла в себе силы сказать:
— Я… читал книгу, о которой вы говорите, и… нашел ее весьма увлекательной.
— Вы умеете читать по-английски?
— Да.
— Тогда вам будет легче меня понять, — сказал маркиз. — По моему мнению, это одна из самых интересных и необычных книг, которые я когда-либо читал!
Медина подумала, что она почувствовала то же самое, когда впервые прочла эту книгу отца.
Она знала, что отец гордился ею больше, чем всеми остальными.
— Наверное, — продолжал маркиз, словно размышляя вслух, — мне не следует брать ее с собой. Людям может показаться подозрительным, что арабский купец читает английские книги.
— В крайнем случае вы всегда можете сказать, что она принадлежит мне, — улыбнулась Медина.
— Тогда я непременно должен ее взять, — твердо сказал маркиз. — Но, вероятно, мне пора переодеваться?
Медина видела, что ему не терпится отправиться в путь.
— Hyp будет ждать вас в вашей каюте, — сказала она. — И я был бы благодарен вашей светлости, если, когда он закончит, вы прислали бы его ко мне.
— Вы тоже собираетесь изменить внешность? — с удивлением спросил маркиз.
— Селим скажет вам, что люди в Кане чересчур любопытны, — отвечала Медина. — Завтра утром в доме Селима будут два обычных араба, которыми вряд ли кто-нибудь заинтересуется.
— И кем буду я? — поинтересовался маркиз.
— Ваше имя — Абдул Мурид, — сказала Медина. — Вы наполовину араб, наполовину патан. Бертон тоже пользовался такой маскировкой.
— Тогда я могу лишь надеяться, что мне повезет так же, как ему! — ответил маркиз. — И раз он совершенно уверен, что я не добьюсь успеха, вы должны помочь мне доказать, что он ошибается!
— Мы можем только пробовать, — сказала Медина, — надеясь на милость Аллаха.
Маркиз показал ей каюту рядом со своей, где она могла бы переодеться, и Медина принялась терпеливо ждать Нура, Обстановка каюты ей тоже очень понравилась.
У одной стены помещался туалетный столик, возле другой находились стенные шкафы и гардеробы, куда гости маркиза могли убирать одежду.
Пол был укрыт толстым пушистым ковром, большая кровать была мягкой, а белье на ней — с кружевными прошивками.
Она подумала — и не ошиблась, — что эта каюта предназначалась для дам.
Медина не знала, сколько женщин здесь побывало, но ей казалось, что она ощущает их присутствие и сейчас.
У нее было чувство, что она может увидеть их как бы наяву — в вечерних платьях с глубоким вырезом, с тщательно сделанными прическами и руками, затянутыми в длинные перчатки.
Она подумала, что именно так ей придется выглядеть, вернувшись в Англию, и содрогнулась.
Медина была маленькой девочкой, когда отец увез ее после смерти матери, но она слышала, как он жаловался на скуку, которую неизменно испытывал в обществе своих родственников.
Он в весьма красочных выражениях описывал узость их взглядов и привычку ругать все новое и непохожее на то, что было принято сто лет назад.
И разумеется, его образ жизни тоже вызывал у них сильное неодобрение.
»Как я могу вернуться в Англию?»— в отчаянии спрашивала себя Медина.
Но пока, во всяком случае, она была очень рада быть сыном неизвестного шейха, а также проводником и учителем купца — наполовину араба, наполовину патана.
Дверь каюты открылась, и вошел Hyp.
— Его светлость готов? — спросила Медина.
— Он готов.
Нуру было около сорока. Он оставался, с отцом Медины с тех пор, как профессор начал свои скитания по Аравии.
Hyp напоминал Медине нянюшку, которая была у нее в детстве: он так же заботился о ней, баловал ее и так же был непреклонен в своих запретах делать то или это.
Он всегда боялся, что погонщики узнают, что на самом деле она не мальчик, а девочка.
Медина настолько привыкла притворяться мужчиной, что уже не задумываясь вела себя как обычный арабский юноша.
Сейчас она сняла дорогую одежду и надела взамен длинную полосатую рубашку, черный бурнус и красную махрану.
В качестве уступки своему предполагаемому высокому происхождению она заткнула за кушак украшенный драгоценными камнями кинжал.
Hyp поднял одежду, которую она сняла, и убрал ее в мешок.
Потом он открыл дверь, и Медина увидела, что маркиз ждет ее в дверях своей каюты.
Он улыбнулся ей, и она с трудом удержалась, чтобы не сказать ему, каким красивым и изящным он выглядит в своем новом облике.
Hyp выкрасил ему лицо хной и подвел брови и веки сурьмой.
Медина подумала, что маркиз может легко сойти за араба.
Многие из туземцев отличались красотой, и частенько оказывалось, что их предками были древние греки, которые приплыли сюда исследовать эту страну и остались здесь, потому что полюбили ее.
Если маркиз будет молчать, решила Медина, никто не догадается, кто он такой на самом деле.
— Что дальше? — спросил он.
— Мы сходим на берег, — ответила Медина. — Нас ждут лошади, Без лишних слов маркиз пошел на палубу и вместе с Мединой и Нуром спустился по веревочному трапу в шлюпку.
Два матроса сели на весла и повели шлюпку к берегу.
Маркиз уже отдал капитану распоряжения, согласно которым сразу после их отъезда он должен был сняться с якоря и курсировать вдоль побережья.
Через две недели ему предстояло привести яхту в Аден и там ждать дальнейших инструкций.
Маркиз надеялся, что из Мекки ему удастся послать гонца.
Он намеревался передать капитану «Морского Ястреба», чтобы тот встречал его в Джидде или, если это будет слишком опасно, плыл дальше на север.
Если будет невозможно и то и другое, то яхту следовало бы отвести назад в Кану.
Какой из этих трех вариантов будет реализован, маркиз, разумеется, мог только гадать и решил, что время покажет.
Главное, чтобы в конце концов яхта оказалась там, где он мог бы сесть на нее и вернуться в Англию.