Варвар перед сном долго стоял на краю щели, вслушивался, всматривался в Лес. Лицо было задумчивым, обруч на лбу блистал багровыми искрами заходящего солнца, синие глаза стали почти лиловыми. Кася, улучив минуту, вроде бы невзначай оказалась перед могучим воином, приподнялась на цыпочки. Отражение в удивительных глазах должно быть крупным, ярким, но как она выглядит на ярко-синем, почти лиловом фоне?
Глаза Влада приблизились, выросли, Кася затаила дыхание... отшатнулась. Вместо своего милого лица, своей хрупкой, но достаточно развитой в нужных местах изящной, как статуэтка фигурки — так все говорят! — в огромных глазах варвара стоит темный Лес, мелькают призрачные тени, блестят искры на крыльях и страшно полыхают разряды статического электричества, что срываются с торчащих волосков невиданных зверей! Мелькнул Головастик, злорадно скалит жвалы Хоша, за ними колышется таинственный Туман...
Она едва не заревела от обиды, закусила губу, убежала в щель. Вверху долго возились Влад и Семен, перекрывали вход маскировочной сетью, густо натерли отпугивающей мазью. В щели опрятно пахло здоровым деревом, воздух был влажным, ароматным. Кася с досадой подумала, что варвар, при всем кажущемся равнодушии к удобствам, устраиваться умеет.
Семен вызвался первым нести стражу, а Кася и сквозь сон слышала жуткие вопли на мегадереве, скрип и срежет, писк, вереск бабочек и кузнечиков. Иногда доносились бухающие крики летающих гигантов, но, к счастью, крики были большей частью за пределами слышимости, иначе можно было бы оглохнуть.
Кася сквозь сон тревожилась, достаточно ли высоко забрались. Привиделась сценка из детского учебного фильма, где медведь ставил метки на границах своего участка.
Следующий день был легким: прошли около сорока миль по расширяющейся спирали. Без приключений, драк, погонь, хотя Головастик возбужденно шевелил сяжками, недоумевающе посматривал на Влада. В фасеточных глазах был вопрос: когда же наконец будем драться? Где враги?
Иной раз проталкивались через стада зверей, те гроздьями раскачивались на листьях в сотни этажей. Кася ахала: по книгам и дискетам — одно, а видеть такое изобилие — другое. Первобытные племена, что образуются из потомков ушедших, никогда не перейдут к скотоводству и земледелию — слишком легко жить охотой! Даже простым собирательством.
К вечеру Влад все чаще беспокойно посматривал по сторонам, вскидывал лицо с дергающимися ноздрями. Воздух стоял тихий как вода, насыщенный густыми запахами. Свет постепенно угасал, невидимое за Лесом солнце уходило за край земли. Густые тени почернели. Светло-зеленые крыши на глазах превратились в темные, тонкие сети прожилок разрослись, слились с темно-зеленой пузыристой тканью.
Влад ерзал, порывался остановить Головастика. Лицо было встревоженное, даже растерянное. Когда он протянул руку к голове могучего ксеркса, явно собираясь отдать какой-то приказ, внезапно совсем близко проревел страшный голос:
— Всем стоять!
Ксеркс мгновенно замер, ощутив команду хозяина, а Кася и Семен, не двигаясь, в страхе косились по сторонам, боясь шевельнуть хотя бы пальцем. Голос был страшен, нечеловеческий, полный угрозы, абсолютной уверенности. Влад застыл, пальцы были возле арбалета, но он понимал, что враг следит за каждым его движением. Шелохни пальцем, тотчас же в них либо брызнет струя яда, либо свистнет арбалетная стрела с растворяющим ядом.
— Дикарь, — сказал страшный голос снова, — ты останешься!.. На звере. А вы слезайте... только очень медленно!..
Влад стиснул зубы, страх стиснул сердце. Хоть быстро, хоть медленно — какая угроза даже от Семена, хоть он и мужчина?
Семен и Кася слезали, как и было велено, медленно, не делая лишних движений. Семен двигался как замороженный, посматривал на Влада искоса, чего-то ждал. Не трусит, отметил Влад машинально, надеется, что их следопыт и отважный охотник найдет выход, перехитрит, как-то одолеет врага!
Кася сползала по шипастому боку Головастика, едва двигая руками. Явно испугалась до полуобморока, зябко дергала плечиками. Головастик стоял как выкованная из железа статуя, лишь сяжки бешено секли воздух. Он был возбужден, мышцы дрожали, дим чувствовал беду, едва удерживался в повиновении. Влад застыл, всматривался в месиво двигающихся под напором теплых волн мясистых листьев. Враг близко, иначе не сможет держать их на прицеле, а явно держит...
Хоша с недоумением посмотрел на застывшего хозяина, сердито перепрыгнул на голову дима, поискал между сяжек, обиженно стрекотнул, не обнаружив и там добычи, резко скакнул в зеленые заросли, звонко щелкнув Головастика мощными задними лапами. Головастик вытянул сяжки вдогонку, угрожающе развел жвалы.
— Пласкатики, — продолжал голос насмешливо. — Земляные черви, не знающие солнца! Что люди, что звери... один другого гаже!
В плотных струях воздуха блеснула алым мельчайшая искорка. Влад напрягся, вычленил взглядом из темно-зеленой тени еще одну, совсем темную, напряг пальцы, готовясь бросить их к арбалету. Семен и Кася уже спускаются по передней лапе Головастика, как только их ступни коснутся земли, наверняка раздастся хлопок, зашипит взрывающийся на воздухе ядовитый газ. Он с димом падут в параличе, умрут секунды спустя. Враг не стреляет, хочет зачем-то получить тонкошкурых целыми...
Влад задержал дыхание, нагнетая кровяное давление. В последний миг, когда готовился ухватить арбалет, в тени блеснула короткая молния, раздался вскрик. Мелькнула пошатнувшаяся фигура, на плечах появилось две головы. Влад мгновенно повернул арбалет, звонко щелкнула по стальной дуге тетива.
Враг вскрикнул, Влад увидел падающую лицом вперед фигуру. Яд парализовал мышцы врага, проникнув через мгновенно разжиженный хитин, даже гримаса страха и злого удивления осталась на хищном лице.
Влад минуту прислушивался, затем перебросил арбалет за спину, крикнул Семену:
— Скажи женщине, пусть ползет обратно. Надо ехать.
Те стояли словно парализованные той же стрелой. Незнакомец упал с ветки дерева почти под ноги, его перевернуло в последней судороге. Выпученные глаза мертво смотрели в небо, лицо было раскрашено красными и синими полосами, странно знакомыми знаками. Из горла торчал конец арбалетной стрелы, на груди сидел Хоша, передними лапками деловито щупал красноватого клещика. В руках незнакомца был тугой шар с трубкой на конце. Головастик осторожно взял жвалами чужое оружие, вскинул, Влад поймал на лету.
Семен проговорил дрогнувшим голосом:
— То слазь, то залазь... Мог бы сразу.
Влад смолчал, но в глазах было одобрение. Тонкошкурый пытается быть крутым. Обнюхав шар, он плотнее загнал кляп в трубку, осторожно спрятал в сумку. Кася стояла над убитым, ее огромные глаза стали как стрекозьи:
— Ему можно помочь!.. Он еще не умер!
— Умрет, — отрезал Влад холодно.
Головастик нетерпеливо перебирал лапами. К врагу потерял интерес, едва тот перестал им быть, а Влад властно протянул руку Касе. Оглядываясь в страхе, она полезла по голенастой лапе, соскользнула. Семен подхватил и швырнул наверх. Влад видел, что перетрусивший тонкошкурый швырнул чересчур сильно, выбросил руку наперерез, а Кася, перелетая через дима, со страхом и стыдом смотрела на вырастающую руку с твердыми как когти пальцами. Поспешно извернулась в воздухе, упираясь на плотные струи, пересыпанные комочками липкой пахучей пыльцы, но лишь попала на ладонь не поясом, а грудью.