Экран померк, одновременно прозвенел телефонный звонок, резкий и требовательный. Ногтев покосился на Кирилла, человек без допуска, поморщился, но еще пальцы уже сдернули трубку с рычага.
— Ногтев слушает.
Сквозь решетку мембраны рвался наружу строгий начальственный голос. Он перекрывал далекий гул и странные шорохи. Трубка, сообразив, кто на каком конце провода старше, попыталась вывернуться из ладони Ногтева.
Кирилл искоса посмотрел на Ногтева, а еще чаще — на третьего человека, мускулистого как статуя фараона, и такого же неподвижного. Тот сидел у двери, цепким взглядом охватывая всех и вся, осень авсиц, широченный в плечах, грудь вздувается от мускулов, широкие ладони мирно лежат на коленях, но когда Кирилл представил какого размера будут кулаки, когда этот атлет сожмет пальцы, по спине пробежали мурашки.
Наконец Ногтев сказал что-то вроде «слушаюсь», опустил трубку с таким усилием, словно разрубленную вдоль оси непомерно тяжелую гантель. Его лицо разом пожелтело, глаза втянулись под укрытие по-неандертальски толстых надбровных дуг. Под пещерами глаз повисли многоярусные карнизы. Голос его прозвучал искаженно, с помехами, словно шел с другого конца Галактики:
— Контрольные сроки прошли... Испытатель не вернулся.
Старый могучий дуб, он привык выстаивать под бурями, грозами, выдерживал удары молний, под защитой ветвей вырастил молодняк, но, как ясно видел Кирилл, силы уже не те, а молнии бьют и бьют! Как всегда, по самому высокому дереву.
Атлет, изображавший фараона на троне, шевельнулся с таким видимым усилием, что Кирилл почти услышал скрип тугой мускулатуры. Прозвучал хрипловато мужественный голос, сильный, как зов боевой трубы перед рыцарским турниром:
— Аверьян Аверьянович... Если коллега готов, нам бы поспешить! Вдруг Сашка где-нибудь лежит, истекая кровью?
Кирилл стиснул ладони, нервно переплетя длинные тонкие пальцы. Со стороны казалось, что он зажал в руках выловленную в подземных пещерах большую сороконожку. Летом как-то было не до модного загара, работы невпроворот, остался болезненно-белым с той синевой, какую отыщешь разве что у забитых скороспелых кур в отсталых хозяйствах. Рядом с выкованным из темной меди Ногтевым и незнакомцем особенно не по себе. По ним стукни молотком — пойдет медный звон, как в Новгороде перед вече. По какому месту не стукни, хоть по лбу.
— Я... — сказал Кирилл торопливо, — я готов. Если надо для спасения... человека... Словом, располагайте мною.
Ногтев с сомнением побарабанил толстыми твердыми пальцами каратэки по бумагам. Сбоку стояла последняя модель «Сварога», накрученная и навороченная, с расширениями и прибамбасами, однако Ногтев, как уже понял Кирилл, больше доверял простой белой бумаге из целллюлозы.
Кирилл скосил глаза и увидел собственную фамилию. Судя по вороху справок, о нем собрали данные, начиная с внутриутробного поведения, проверили и перепроверили здоровье, допуски, ай-кью, научные работы, пребывание за границей, награждения и поощрения, переписку с иностранными гражданами, уживаемость в коллективах...
— Рискнем, — решил наконец Ногтев, словно убеждая самого себя. — Вы знаток в нужной области, чего не скажешь о наших дуболомах. С вами пойдет один из наших. Опыта ему не занимать, бывал на коне, бывал и под конем...
Атлет привстал, коротко наклонил стриженную голову. Это были одни каменные мышцы, развитые греблей, теннисом, плаванием, боксом, штангой, каратэ, джиу-джитсу и бог знает чем еще нелепым в мире компьютеров и автоматов Калашникова.
— Дмитрий Анатольевич Немировский, — отрекомендовался он. — В нашем случае — Дмитрий. А вы — Кирилл? Хорошо.
Ногтев вырос над столом, не меняя выражения лица, словно его подняло домкратом. Он выглядел потяжелее Немировского, но под наросшим за годы администрирования слоем жирка и дурного мяса Кирилл видел все те же каменные мышцы, развитые боксом, штангой...
Кирилла передернуло, он сказал напряженно:
— Товарищ Ногтев, напоминаю еще раз. Когда понадобится помощь, я запрошу ее сам...
Ногтев нахмурился:
— Это не ваша лаборатория с подопытными червячками! Дело очень серьезное... и даже опасное. Вы не представляете всей картины...
— Я специалист, — напомнил Кирилл, — совершенно не разбираюсь в погонах, но свою работу знаю. Или хотя бы представляю. Условимся: здесь я подчиняюсь вашим сержантам, а там они мне.
— Вы плохо представляете нашу работу, — ответил Ногтев мрачно. — Уверяю вас, сержантами и за версту не пахнет. Даже у шофера звание повыше майора. Впрочем, у меня просто нет выбора. Я принимаю ваши условия... Этого вы хотите?
— Да.
— Добро. Там командование берете на себя!
Немировский четко повернулся к Кириллу, выпятил грудь, щелкнул каблуками. Видимо тем самым давал понять, что в армии он привык к любой дурости, на то и армия, так что готов подчиняться даже штатскому. Кирилла передернуло.
Голос Ногтева был серым от усталости, даже подернутым пеплом:
— С меня голову сорвут за своеволие, но согласовывать некогда. Действуйте! И поторопитесь.
Кирилл на миг задержался у выхода:
— Вопрос моей... командировки... уладите сами?
— Да-да, конечно, — отрывисто бросил Ногтев. Похоже, его даже передернуло от такой мелочи.
Немировский уже сорвался с места. В два прыжка миновал коридор и, не обращая внимания на тихоходный лифт, промчался по винтовой лестнице, похожей на стальной смерч, ввинчивающийся штопором в вестибюль.
Кирилл все еще топтался на пороге. Показалось, что Ногтев несколько недооценивает их директора института, который тоже недавно снял мундир полковника.
— Пожалуйста, а то у нас в последнее время строгости...
— Уладим! — раздраженно бросил Ногтев.
У подъезда ждала черная легковая автомашина, длинная, как подводная лодка. Дмитрий распахнул дверцу перед Кириллом, и пока тот пугливо усаживался, не понимая — то ли он в рубке звездолета, то ли за пультом МИГ-37М, Дмитрий уже оказался за рулем. Машина бесшумно рванулась вперед, почти полетела, низко стелясь над грунтом, став еще более похожей на подлодку.
Кирилл вжался в глубь сиденья, уперся ногами. Дмитрий гнал автомобиль-торпеду, словно камикадзе, по разделяющей полосе, превышал скорость, срезал повороты... По слухам, в Москве семьдесят семь правил дорожного движения, но Дмитрий наверняка ухитрился нарушить их все.
— Держись ближе ко мне, — сказал он, не поворачивая головы, — я там был дважды... Конечно, вы специалист...