Судя по секундной паузе, проглотил: «...что его Буся». А Кирилл лихорадочно, до головной боли, перебирал в уме участников полета. Ногтев, Дмитрий, Фетисова, Кравченко, Цветкова, Хомяков, Забелин, Чернов... Два ксеркса. Ну, ксерксов можно заподозрить разве что обладая буйным воображением Фетисовой!
Он потряс головой. Сегодня утром ксеркс пытался тащить его куда-то. Кирилл был занят, спешил, от ксеркса отбрыкался, не очень-то вникая в его сигналы, и ксеркс в конце концов ушел, но на пороге остановился и как-то странно осмотрел мирмеколога с ног до головы...
Несколько часов кряду снимали с верхушек деревьев воздушный мешок. Он покрыл площадь в несколько сот метров, пришлось подрубить стволы. В редких случаях достаточно было брызнуть растворителем, но чаще рубили, пилили, а мешок сволакивали вниз, расстилали дырой кверху. Хомяков и Забелин умело обрезали обгоревшие края, наложили заплату. Чернов скрепил полосами клея, прогладил, наложил второй слой.
Кирилл улучшил минутку, шепнул Ногтеву:
— А не лучше ли объявить, что среди нас враг? Скрывать недемократично! Это привело к застою, если вы помните историю.
— На собственной шкуре помню, — проговорил Ногтев хмуро. — Нет, предупрежден — вооружен. К тому же остальные начнут шпионить друг за другом, команда ученых превратится в майоров прониных... Понесем этот камень сами. Или плечи узковаты?
— Узковаты, — согласился Кирилл. — Не нравится мне это... Мне и кэгэбисты не нравились за то, что соотечественников преследовали, не до иностранных было... Но если полицейскую работу переложить не на кого, потащим сами.
— Надо понять, чего добивается наш противник. Если поймем, то наполовину вычислим. Ясно пока одно, мистер Икс не трус. Шел на катастрофу!
— Но зачем? Кому нужен провал?
— Акулам капитализма, конечно, — хмыкнул Ногтев. — Но кроме акул есть враги пострашнее и покрупнее. Но у них в арсенале анонимки, черные шары, групповщина, связь с мафией в верхах... Но крушить ломом рацию? Жечь воздушный мешок?
— Это человек действия, — согласился Кирилл.
Ногтев кивнул, тут до Кирилла как до жирафа дошло сказанное, он ощетинился:
— Это не испытатели!
— Я этого не говорил, — подчеркнул Ногтев, — это вы сказали.
— У меня самого мелькнуло подобное, но я тут же отбросил эти недостойные подозрения!
— Не спешите отбрасывать, а то всех отбросите. Я сам не обожаю правоохранительные органы, но ведь они только следят за выполнением законов, которые мы с вами придумали. Мы все недолюбливаем милицию, не говоря уже о КГБ, потому что эти менты возятся с отбросами общества. Но ведь они защищают нас! Потому что мы сами им сие поручили. Себе работу почище, а им, тупые ведь, погрязнее. Зато здесь ценнейшие специалисты, только мы с вами — не обижайтесь — идем не по профилю. Хоть вы и доктор наук, но пока что выполняете чисто прикладную работу квалифицированного десантника.
— Я? — пробормотал Кирилл. Он знал, конечно, что от его профессии пока что отдачи нет и не скоро будет, но такие формулировки...
— Вы. Сами не замечаете, но уже стали кумиром у Немировского и Фетисовой. Именно как супердесантник! Как ученого вас пока не знают. Да и не поймут. А про вашу отвагу уже рассказывают легенды. Признаться, даже я, когда наблюдал за вашими прогулками... Словом, Кирилл Владимирович, давайте сейчас поищем скрытый смысл в действиях нашего противника.
— Он мог перебить всех по одиночке... Но пока на это не идет.
Туманная разгадка начала выплывать на поверхность. Кирилл уже почти увидел как из пелены проступает лицо террориста, оставалось чуть-чуть сосредоточиться, вспомнить детали, и враг будет назван... Но как расколовшаяся гора громыхнул Ногтев:
— Подозревай всех!
И неясный образ исчез, словно под ударом урагана.
Вечером Кирилл вышел из лагеря. Необходимо осмотреть окрестности, опасность может ждать за каждым листом, никакие меры не чрезмерны, на самом же деле он просто не мог работать, когда один из них — диверсант. Где бы ни работал, везде чувствовал на себе вопрошающий взгляд Ногтева. Какая-то нелепость: начальник экспедиции считает, что именно он, Кирилл Журавлев, вычислит преступника!.. Ни Шерлок Холмс, ни Мат Хельм, ни даже майор Пронин вроде бы не были именитыми мирмекологами!
Заросли расступались, дорогу перебегали крупные звери, иногда нечто кидалось из чащи, Кирилл автоматически бросал пальцы на рукоять бластера, хлопок, визг, барахтанье, а Журавлев шел дальше, не прерывая нить раздумий. В душе оставалось гадко, словно там проползло целое стадо гусениц. Шпионы, диверсанты... Вот тебе и новое общество, где все с чистой страницы! Средневековье принесли в себе, на зеркало неча пенять.
Его рука автоматически вздернулась, палец нажал курок, гарп в прыжке вздрогнул, а сам Кирилл так же неторопливо шел дальше, думал с горечью о сложностях, которые пришли в этот мир. Он только чуть отклонился, когда тело гарпа пронеслось мимо и тяжело ударилось сзади.
Солнечные лучи отступали вверх по стволам деревьев, вслед ползли сумерки. Пора возвращаться, но там придется смотреть в глаза друзей, в честности которых не сомневаешься!
Под подошвами мягко пружинили ворсинки. Кирилл прыгал с листка на листок, почти не всматривался в наступающую темноту, чутье говорило, что опасности поблизости нет, никто не готовится прыгнуть на него, ухватить из-под земли, выстрелить кортексоном...
Внезапно его ноги погрузились в мягкое, холодное, ухватившее почти нежно, но цепко. Кирилл рванулся, обжавший его ноги осьминог чуть подался следом, но затем властно потянул Кирилла назад. Кирилл вмялся плечом в мягкое, холодное, гадкое.
Он рванулся, в голову ударил страх. Попал не в лапы богомола или муравьиного льва, ухватило что-то более сильное, более реликтовое, древнее! И держало так крепко, что он почти сразу перестал биться. Развернулся в тугом объятии, и в лицо пахнуло жаром от стыда и злости. Ниже пояса блестела тяжело осевшая у основания водяная сфера.
Вершина была бы по брови, но, к счастью, влип не в середину. Если бы не барахтался в панике, философ несчастный, детектив доморощенный, сумел бы осторожненько выбраться...
Слабеющими пальцами поднес ко рту сразу три капсулы. Глотнул с трудом, но холод отступил, в застывающих внутренностях потеплело. Потерял бдительность, как говорят боевые испытатели. Привык обходиться без глупых драк, а здесь не обойтись без гарпунного ружья или бластера!
Холод накатывал волнами. Вязкая вода не выпускала, но можно двигаться как кот ученый по кругу, а там что-нибудь да попадется, не может быть, чтобы не встретилось!
Увы, дураки только в сказках счастливы. Магическое авось не сработало. Бог сказал внятно: на меня надейся, но бластер с пояса не снимай, хлебалом не щелкай, держи ушки на макушке. Совсем рядом с листом, где он влип в каплю, виднеются огромные камни, сухой ствол дерева, огромный каркас майского жука, похожего на абстрактную скульптуру, опаленную атомным взором... Даже палкой дотянулся бы!