— Осколок… — хотел сказать Джо и замер: он заметил то, что вначале не привлекло его внимания.
Теперь эта прежде не замеченная деталь притягивала его взгляд.
На последнем рисунке над рыбьей головой была выгравирована английская надпись. Джо уставился на нее потерянным взглядом.
"Настоящая жизнь на планете — под водой. Не позволяй вовлекать себя в авантюру этого прохвоста, именующего себя Глиммунгом. Глубины моря раздирают сушу, и именно там обитает истинный Глиммунг".
Медальон окаймляли мельчайшие буквы:
"Послание всем, кто в нем заинтересован".
— Бред какой-то, — пробормотал Джо, когда Мали подплыла к нему. Ему хотелось выпустить осколок из рук; как хорошо было бы, если бы он навсегда канул в воду.
Прижавшись к Джо, Мали заглянула через его плечо.
— Боже мой! — засмеялась она. — Как вы на Земле говорите: кот в мешке? Или нет: шкатулка с сюрпризом.
— Ага, на счастье, — зло отозвался Джо.
— Я где-то читала, — вспомнила Мали, — как на Земле, в некоем китайском ресторане, клиент обнаружил в такой шкатулке записку: "Воздерживайтесь от случайных связей". — Она вновь засмеялась теплым смехом, обнимая Джо за плечо и заглядывая ему в глаза. Потом вдруг очень серьезно сказала:
— Похоже, будет страшная битва. За то, чтобы храм остался на дне.
— Он сам не хочет выходить на свет, — заметил Джо. — Храм желает остаться там. Этот осколок — его часть.
Фернрайт выронил черепок, и тот канул в небытие.
Покачиваясь на волнах, Джо наблюдал за ним еще несколько секунд и, когда круги на воде исчезли, обернулся к Мали:
— Это храм говорит с нами, — высказал он мысль, которая пугала его самого.
— А может кратер принадлежал Темному храму?..
— Нет. Не Темному.
— Скорее всего он об этом не знает, — сказал Джо вслух. — Это тебе не какие-нибудь там «предсказания»
Книги Календ, не их "судьбоносные прорицания". И даже не техническая проблема…
— Это душа, — еле слышно произнесла Мали.
— Что?! — изумленно переспросил он.
Мали молчала.
— Извини, я хотела сказать не совсем то… — выдавила она наконец.
— Черт возьми, и хорошо, что не то, — отозвался Джо. — Потому что он мертв.
"Если не принимать в расчет черепок с посланием, — добавил Джо про себя,
— это не жизнь, а только видимость. Инерция… Он, как и любое физическое тело, остается в покое, пока к нему не приложена достаточная сила… и только тогда поддается ей. Под нами, — думал он, — находится храм, масса которого просто чудовищна, и мы расшибемся в лепешку, но не сдвинем его. Никто из нас: в том числе и Глиммунг… Он останется там же, где и сейчас. Мир без конца, как проповедуют в церкви… Однако, у этого храма очень странная манера общаться с живущими на суше. Наверняка есть лучший способ…. Хотя… записка Глиммунга, плавающая в сливном бачке… столь же нелепа. Похоже, такая манера характерна для этой планеты, заключил Джо. — Этноспецифическая черта, сохраняющаяся многие века…"
Мали заговорила:
— Он знал, что ты отыщешь кратер.
— Откуда?
— Из Книги Календ. Там была сноска петитом.
— Но предположим, что Календы ошиблись: они предсказали, что я найду в Хельдскалле что-то, что толкнет меня на убийство Глиммунга. Это могла быть просто догадка и, наверное, ошибочная…
"И все же, — подумал он, — я заглотил наживку и нашел кратер… В один прекрасный день волны бытия прибьют нас с Глиммунгом друг к другу, и я убью его.
Все может произойти со временем. Именно на этом и держится Книга Календ".
Точнее — держалась, да не удержалась.
"Вероятность — вещь в себе, — размышлял Фернрайт, — теорема Бернулли, теорема Байе-Лапласа, распределение Пуассона, отрицательное биномиальное распределение… монеты, карты, дни рождения, наконец. И царящая надо всем этим плеяда мудрецов — Рудольф Карнап и Ганс Рейхенбах; венский кружок философов и расцвет символической логики". Смутный мир, в который ему совсем не хотелось углубляться. Несмотря на то, что все это имело отношение к Книге. Этот мир был темнее подводного царства, в которое он погружался.
— Давай вернемся на базу, — дрожа, произнесла Мали и поплыла прочь.
Джо увидел огни там, куда она поплыла. Их зажег Виллис перед погружением, и теперь они все еще горели, а значит там, наверху, Виллис ждал их возвращения.
"Амалита не настиг нас. Что ж, и на том спасибо", — раздумывал Джо, вслед за Мали направляясь к ярко светящейся базе. Как и предупреждали Мали и Виллис, погружение было жутким. Собственный труп… у Джо все еще стояла перед глазами чудовищная фигура, поблескивающая оголившимися костями. Мир смерти, наполненный прахом и тленом.
Джо наконец добрался до ярко освещенных куполов базы. Там уже ожидал Виллис, готовый прийти на помощь.
— Давно пора, дорогие леди и сэр, — ворчливо выговаривал он, помогая снять акваланги. — Вы не послушались меня и пробыли там слишком долго.
Но потом оговорился:
— Не меня — Глиммунга.
— Что с вами? — спросил Джо.
— Чертова радиостанция, — фыркнул робот, помогая Мали освободиться от кислородных баллонов; его сильные руки поднимали их без малейшего усилия. Только представьте себе… — Он расстегнул на девушке костюм, сложил его и понес к стенному шкафу. — Я сижу здесь, жду вас и слушаю радио. Передают Девятую симфонию Бетховена. Потом реклама повязки от грыжи. Затем отрывок "Доброй пятницы" из Вагнеровского «Парсифаля». Потом реклама мази для ног. Дальше — хорал из кантаты Баха. После него — реклама средства от геморроя. После — "Матерь скорбящая"
Перголези. Затем зубной порошок для искусственных челюстей. «Реквием» Верди. Реклама слабительного.
"Глория" Гайдна. Гигиенические средства для женщин. Хорал из "Страстей по Матфею". Туалеты для кошек. Потом… — Внезапно робот замолчал. Он наклонил голову, словно пытаясь что-то расслышать.
Теперь это услышал и Джо. И Мали, кажется, тоже; быстро повернувшись, она побежала к выходу из здания. Оказавшись снаружи, она задрала голову вверх.
Джо и Виллис последовали за нею.
В ночном небе повисла огромная птица; на ней сверкали два обруча огненный и водяной. На их пересечении виднелось девичье лицо, прикрытое кашемировой шалью. Глиммунг — в том виде, каким его впервые встретил Джо, только в обличье гигантской птицы.
"Орел", — изумился Джо. Орел, с клекотом разрезающий ночное небо. Джо отступил назад, под безопасную крышу. Но огромная птица спускалась прямо к базе; перпендикулярные обручи вращались с пугающей скоростью.